Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Элен имела в виду произведения Дэшила Хэмметта и Рэймонда Чандлера. «Нам они казались забавными», — добавляла она [1226] Oral history interview with Elaine de Kooning, AAA-SI. .

На рассвете они с трудом рассмотрели сквозь тусклые окна поезда покрытые туманом горы и зеленые склоны с буйной растительностью. Все выглядело выкупанным в чистой, свежей росе. Когда трое новоприбывших сошли с поезда, даже воздух казался сладким на вкус. Как будто они вернулись во времена до индустриализации, до выхлопных газов и лязга станков и машин. Они слышали щебет птиц ! Однако по прибытии в кампус первоначальный энтузиазм несколько спал. Сам колледж вызывал лишь разочарование. Учебные корпуса оказались ветхими и маленькими. На земле повсюду валялись бутылки из-под кока-колы. Среди этого мусора на траве лежали студенты, «имевшие вялый и жалкий вид», по словам Элен [1227] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 352; Stevens and Swan, De Kooning , 256; Harris, The Arts at Black Mountain College , 156. . Никогда не сталкивавшиеся с таким явлением, как лето на Юге, Элен и Билл приняли за лень то, благодаря чему люди выживали в жару. Но один человек, похоже, совсем не страдал от нее. Не успели они вытащить свои чемоданы из универсала, на котором их подвез студент, как к ним с криком «Ну наконец! Де Кунинги!» бросился Джозеф Альберс. И обнял их, словно старых друзей [1228] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 352. .

Альберса, как и Гофмана, запомнят не только как художника, но и как одного из самых важных педагогов по изобразительному искусству в истории США. Он преподавал в Баухаусе в Германии до 1933 г., когда это уважаемое учебное заведение закрыли нацисты. Тогда же стало ясно, что ему и его жене-еврейке Анни придется покинуть страну [1229] Martin Duberman, Black Mountain , 42, 44. . Как раз в том году был основан колледж Блэк-Маунтин. Его открытие было своего рода актом «восстания и бунта» против традиционных высших учебных заведений. Альберса порекомендовали как идеального кандидата для работы в новом колледже [1230] Martin Duberman, Black Mountain , 275. . Итак, ему предложили перенести свои лекции из Баухауса в Северную Каролину, о которой он прежде даже не слышал, и возглавить художественный факультет. Джозеф ответил телеграммой: «Но я не знаю ни слова по-английски». Представитель колледжа настаивал: «Все равно приезжайте» [1231] Martin Duberman, Black Mountain , 42. . Пятнадцать лет спустя, когда в колледж прибыли Билл и Элен, Альберс все еще говорил по-английски очень плохо. Но он с лихвой восполнял этот недостаток потрясающей приветливостью и энтузиазмом [1232] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 352; Duberman, Black Mountain , 45. . В любом случае язык явно для него не был чем-то важным. Джозеф говорил:

Предмет [искусства] нельзя объяснить словами или описать буквально… искусство — это откровение вместо информации, экспрессия вместо документирования, созидание вместо подражания или повторения… Искусство отвечает на вопрос «Как?», а не «Что?». Оно не работает с буквальным содержанием… Исполнение — то, как создается произведение, — вот предмет искусства [1233] Duberman, Black Mountain , 47, 50. .

На каком бы ломаном английском ни были произнесены эти слова, Элен и Билл понимали их отлично.

Шестидесятилетний Альберс, с розовой кожей и прямыми белыми волосами, выглядел бы в мастерской неуместно. Он носил накрахмаленный льняной халат и очки без оправы и внешне больше походил на ученого, нежели на художника [1234] Duberman, Black Mountain , 53; Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 352. . В сельской холмистой местности Северной Каролины он, шествующий неизменно в окружении эксцентричных и странных личностей, казался местным жителям чародеем. Преподавателей в колледже было так много, что Элен и Билл долго не могли запомнить их по именам. «Мы между собой называли их по профессии и телосложению, — вспоминала Элен. — Например, „этот высокий фотограф“ или „тот толстый ткач“» [1235] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 353. . Но по мере того, как де Кунинги исследовали новую среду, чтобы узнать, кто еще кроме них приехал в колледж в качестве приглашенного преподавателя, они повсюду встречали знакомые лица. Вскоре супругам стало казаться, что они вообще не уезжали из Гринвич-Виллидж. Здесь работали композитор Джон Кейдж и танцор и хореограф Мерс Каннингем, скульптор Питер Грипп и его жена художница Флоренс Грипп. Скульптор Ричард Липпольд прибыл в колледж немного раньше де Кунингов. Он приехал с женой и двумя маленькими дочерями в катафалке с проволочной скульптурой на крыше. (Семья тем летом ночевала в катафалке.) Иногда наведывался фотографировать Руди Буркхардт. Тут же были молодые художники Роберт Раушенберг и Кеннет Ноланд, будущий режиссер Артур Пенн и художник Рэй Джонсон. Но больше всех восхитил Элен архитектор, дизайнер, инженер и изобретатель Бакминстер Фуллер. Он прибыл на машине с алюминиевым трейлером, груженным математическими моделями, и сразу же привлек к себе жадное внимание студентов-инженеров из Гарварда. Они приехали в Северную Каролину работать под крылом другого профессора, но в итоге ловили каждое слово изобретателя.

На учебу в колледже в тот летний семестр зачислили более 70 студентов, многие из которых вернулись из армии [1236] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 353; Vincent Katz, ed., Black Mountain College , 110; Duberman, Black Mountain , 260–261, 282, 292, 295; Harris, The Arts at Black Mountain College , 146, 151; oral history interview with Richard Lippold, AAA-SI; Lieber, Reflections in the Studio , 32. . «Чего только там ни происходило между студентами! Они делали что хотели, — вспоминал Липпольд. — Я имею в виду, что все спали где попало и с кем попало. Никакого осуждения, никакой критики, никаких оценок. Студентам предъявлялось одно-единственное требование… успевать по своей специализации» [1237] Oral history interview with Richard Lippold, AAA-SI. .

На курс Билла записались 10 студентов, причем шестерых из них он так очаровал, что потом они бросили колледж и вместе с ним уехали в Нью-Йорк. Пока муж работал, Элен с головой погрузилась в учебу. Она записалась на все учебные курсы, на какие только смогла. «Мне нравилось абсолютно все, ведь я никогда не училась в колледже», — рассказывала де Кунинг потом [1238] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 394; Elaine de Kooning, interview by Minna Daniels, 28. . С утра занятия по хореографии у Мерса — два часа в день по шесть раз в неделю. Она была знакома с хореографом со времен его сольного дебюта в 1944 г. [1239] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 353, 394; Stevens and Swan, De Kooning , 145, 258. Подобно авангардистам в живописи, Каннингема совершенно не привлекало переложение на язык танца конкретных историй. Он хотел, чтобы танец понимали как нечто самостоятельное и оценивали по его собственным критериям, как движение в пространстве [1240] Ashton, The New York School , 143, 145; Duberman, Black Mountain , 298. . Затем, с десяти до двенадцати, Элен иногда шла на лекцию по теории цвета Джозефа Альберса. Она говорила: «Меня восхищало и содержание лекций, и авторитарный стиль преподавания Альберса». (Вечерами она развлекала Билла пародиями на учителя [1241] Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 393. .) Однажды, когда Альберс перед всей группой разорвал коллаж Элен, одна из ее сокурсниц по имени Пат Пасслоф в знак протеста бросила учебу на его курсе. Сама же де Кунинг осталась. Она хоть и высмеивала Альберса, но очень высоко ценила возможность учиться у него. А в те дни, когда не было занятий у Джозефа, Элен посещала курс Бакминстера Фуллера [1242] Katz, Black Mountain College , 115; Elaine de Kooning, «De Kooning Memories», 393. .