Ержан Есимханов - Oceanman

Такие заплывы — это всегда смена периодов кризиса, когда каждый гребок ты буквально вытаскиваешь зубами, и периодов прилива сил. Сильнейший кризис случился у меня на двенадцатом километре. Руки онемели окончательно, каждый гребок оставлял ощущение того, что к рукам привязано по тяжелой гире. Я начал отставать от остальных, разозлился, стал терять концентрацию, но потом взял себя в руки, и просто стал вытягивать гребок за гребком, пытаясь делать их максимально эффективными. Эта борьба с собой продолжалась примерно минут сорок, потом я снова взял темп, и до конца заплыва дошел очень уверенно и спокойно.

Очень важно знать разницу между кризисом и концом. Очень важно знать, что за кризисом будет прилив сил — будет всегда, если все делать правильно. Это знание дает силы двигаться дальше. Больше эти силы в проливе взять неоткуда. Уже хорошо выученная истина о том, что на таких стартах главное не руки, а голова, тут работает как нельзя лучше. Правильная голова, правильный настрой — это 50% успеха, не меньше.

В море важно быть с собой в ладу. Море не терпит злости, раздражения, беспокойства. Море их поворачивает против тебя, эти чувства обессиливают, заставляют сдаваться. В море голова работает по-другому. Там не работает никакая внешняя мотивация, никакая накачка, никакие титулы и поддержка с суши — разве что о детях вспомнишь, и о том, что они ждут тебя с победой. Все это я понял тогда, на Гибралтаре. А если бы не понял — не доплыл бы.

Последние полчаса головной катер идет вдоль берега, и тебе очень не хочется за ним плыть, а хочется повернуть к берегу, и такое чувство, что до него рукой подать. Но нас предупреждали, что шкипер ищет самый удобный путь для нас, и, если он не поворачивает к берегу, значит приблизиться к нему в этом месте невозможно. Поэтому ты перестаешь обращать внимание на близость берега, и просто плывешь. И вдруг понимаешь, что катер встал, поднимаешь голову — и вот он, берег, в двадцати метрах от тебя. Все, конец. Приплыли. Это все происходит так обыденно, что ты не сразу осознаешь, какую гору только что своротил.

В 18 часов 19 минут 12 сентября 2017 года мы достигли марокканского берега — камни, покрытые водорослями, за ними высокий скалистый берег. На заплыв ушло четыре часа сорок шесть минут. Гибралтар был взят. Я стал первым казахстанцем в истории, переплывшим Гибралтарский пролив. И сделал я это всего год и три месяца спустя после начала занятий плаванием.

И нет никакой эйфории поначалу, и ощущения какого-то большого свершения, только радость, что все это кончилось, что не надо никуда больше плыть, что наконец не качает и есть что-то твердое под ногами. И только потом, в лодке, глядя на удаляющийся марокканский берег, понимаешь — ты ЭТО сделал. Тебе удалось. И это теперь с тобой на всю жизнь.

Наверное, ради этого люди берут марафоны, делают Ironman и совершают экстремальные заплывы. Ради этого идут в горы и в пустыни. Ощущение преодоления себя, покоренной вершины, пролива, пустыни, длинной дистанции — это то, что нельзя купить ни за какие деньги. То, что всегда будет с тобой.

В нашем постоянно меняющемся мире такое ощущение — очень редкая штука.

В гавани Дувра стоит примечательный памятник. Два мощных камня, в которых высечены по пояс плывущие люди. Один плывет по направлению к Франции, другой — в обратном направлении. Это памятник пловцам через Ла-Манш. Заплыв стал настолько легендарным и знаковым, что людям, которые решаются его совершить, поставили памятник на английском берегу.

Есть у памятника и еще одно назначение. Он стоит в напоминание о человеке, который переплыл Ла-Манш впервые в истории человечества. Это был капитан английского торгового флота Мэтью Уэбб. Он совершил свой заплыв 25 августа 1875 года, после нескольких неудачных попыток. Заплыв занял у него около 22 часов. Поскольку в то время не было навигаторов, капитана сильно помотало по каналу, и вместо 34 километров он проплыл почти в два раза больше. Современный кроль тогда еще не изобрели, и плыл капитан чем-то средним между саженками и брассом.

После заплыва капитан Мэтью Уэбб стал в Англии национальным героем. Он погиб восемь лет спустя при попытке переплыть Ниагарский водопад. Его тело, найденное спустя четыре дня после старта, было разбито о камни. Для этого человека слово «невозможно», видимо, действительно не существовало.

*****

Лучшее известное мне определение марафонского плавания принадлежит легендарному ирландскому пловцу из Корка Стивену Редмонду. В одном из интервью его попросили коротко рассказать о том, что такое марафонское плавание. Он ответил буквально двумя словами:

— Плавание — это боль.

Ничего лучше о плавании на открытой воде, на мой взгляд, никто и никогда не говорил.

Самое интересное, что Стивен Редмонд, первый человек, совершивший Ocean’s Seven — не профессиональный пловец. Он бывший игрок в регби, и плавать начал только после тридцати. Мне, по понятным причинам, всегда была близка его история.

Если вы хотите понять разницу между плаванием в открытой воде, и плаванием в бассейне, посмотрите на фото Стивена Редмонда. Вы сильно удивитесь. Это крепкий, абсолютно неспортивного вида пожилой мужчина с приличным животом. Его телосложение не имеет ничего общего с телосложением таких легенд плавания, как Майкл Фелпс — высоких, поджарых, длинноруких.

В этом и есть разница. В морской воде важна сопротивляемость холоду. Ее дает слой жира, поэтому упитанные пловцы-марафонцы — это совершенно нормальная картина. В бассейне такой пловец может сильно уступать поджарому спринтеру, но на открытой воде он будет чувствовать себя в своей стихии, тогда как имеющий хорошую скорость спринтер без лишнего жира на теле может быстро замерзнуть.

Несмотря на то, что я очень прилично плаваю, мне все еще совершенно нечего делать в бассейне рядом с людьми, которые занимаются с детства и носят звания, к примеру, мастеров спорта. У меня телосложение не то, и техника не та, и я просто слишком поздно начал. Но когда мы оказываемся с такими людьми в открытой воде, все происходит совсем по-другому. Мой опыт, выносливость, умение ориентироваться дают мне на открытой воде преимущества, которых у меня нет в бассейне. И я нередко завершал серьезные старты быстрее людей, носящих спортивные звания. Просто потому, что плавание в открытой воде, и плавание в бассейне — это два разных вида спорта. Технический арсенал один, а виды спорта разные, и сравнивать их сложно, как сравнивать беговые лыжи и горные. Хотя самый главный фактор успеха в любом из этих видов спорта всего один — фанатичное упорство, и вера в себя.

Гибралтаром я завершил плавательный сезон-2017. После возвращения в Алматы я впервые почувствовал, что это такое — публичный интерес. О заплыве написали представители многих СМИ, звонили, просили интервью, публиковали их, часто при этом безбожно перевирая факты и детали. Такой вид спорта, как марафонское плавание, был для Казахстана новым и экзотическим. Никто не знал, что это, и зачем именно это нужно.