Ержан Есимханов - Oceanman

На следующий день стартовали мы раньше, около десяти утра. С собой я взял маленький рюкзак, в который положил ноутбук, пару книг, смену сухой одежды и личные принадлежности. Все остальные вещи остались в Vagabond Camp. Туда нам предстояло вернуться только через три дня.

Мы сдали рюкзаки организаторам, расселись по лодкам, и они помчали нас к острову Дракона. Оттуда был старт второй части дистанции — восемь с половиной километров.

С утра я повторял себе — никаких эмоций. Никакой злости, никакого раздражения, никакого негатива. Настрой на спокойную, долгую и скучную работу. Как бы ни было сложно, как бы ни раздражало все вокруг — спокойствие и работа, ничего больше. Я больше не собирался рисковать судьбой заплыва из-за чужой расхлябанности и собственной раздражительности. Я летел так далеко не для того, чтобы сойти со старта. Просто в этот раз к обычным трудностям заплыва добавился еще и человеческий фактор. С ним просто нужно было смириться.

Дно у острова Дракона мелкое. Мы долго, минут пятнадцать, шли до стартовой точки, у которой становилось достаточно глубоко, чтобы начать уверенный заплыв. Настрой у всех был боевой — те, кто не был настроен на победу, снялись накануне. Прозвучала сирена, и мы рванулись вперед.

Точнее, рывка-то как раз не было. В отличие от всех других заплывов, где есть стартовая мясорубка и мощный рывок в самом начале, в Марокко я старался плыть очень спокойно. Я не спеша стартовал, уверенно набрал темп, и пошел в нем, пропуская вперед торопливых, обгоняя слишком медленных. Буи были расставлены широко, их было не очень хорошо видно, по морю гуляла небольшая волна, поэтому периодически приходилось корректировать направление. Но это не мешало.

И самое смешное было в том, что на второй день море было очень спокойным. Ни приливов, ни встречного течения, ни сильных волн. Спокойное, уверенное плавание. Я проплыл восемь с половиной километров меньше, чем за три часа — огромная разница с предыдущим днем.

Финишировали мы вместе с марокканцем Хуссамом — пересеклись с ним около одного из последних буев, разговорились сначала по-английски, потом, совершенно неожиданно — по-русски. Я очень удивился, когда Хуссам впервые заговорил со мной по-русски, но потом, когда мы познакомились поближе, я узнал, что он когда-то учился в Украине. Хуссам был спокойным и уверенным спортсменом лет сорока пяти, по своей основной профессии — финансистом. После финиша (рамка стояла в воде метрах в двухстах от берега) мы с ним долго шли к лагерю по колено в воде, обсуждая заплыв в деталях.

Дойдя до лагеря, я застыл от удивления. Я ожидал любой экзотики, но это был действительно сюрприз. На песчаном берегу нас ждали… несколько огромных бедуинских шатров. В каждый могло поместиться добрых сто человек. В одном из шатров энергично бегали уже знакомые нам местные повара — готовился пир на весь мир, дымили угли, и аппетитно пахло жареным мясом.

В шатрах было тенисто и прохладно. Пол был устлан длинными старыми коврами. На полу были разложены пледы — спальные места. Я вспомнил ночь, когда мне казалась не очень комфортной ночевка с двумя соседями, и усмехнулся про себя — теперь мне предстояла ночевка в компании как минимум восьмидесяти человек. Выбрав место подальше от входа, я бросил рюкзак и отправился на разведку.

Чуть в стороне от шатров были оборудованы две душевые кабины, и два биотуалета. Очередь к ним была огромная. Французско-арабский организационный подход снова давал о себе знать.

Самое важное после любого заплыва в морской воде — душ. Нужно смыть соль с волос и тела, это очень важно, потому что все тело после морской воды зудит, особенно на жаре — а в пустыне Сахара, где мы находились, жарко было даже в конце ноября. Нужно сначала стереть салфеткой, а потом смыть толстый слой смазки на шее, предохраняющий от натертостей. Нужно снять смазку с гидрокостюма, помыть его и повесить сушиться. Все это желательно сделать быстро. А до этого ты еще три часа плыл, устал и очень хочешь есть. Две душевые кабины на сто с лишним человек в таких условиях — это сущее издевательство. Но выбора не было.

Замечу, кстати, что к утру один из биотуалетов сломался. Поскольку посещение туалета перед заплывом абсолютно необходимо (на заплыве это делать, как вы понимаете, не получается), то к началу заплыва по территории вокруг лагеря нужно было ходить очень осторожно, и все время смотреть себе под ноги. Организаторы только разводили руками, видимо, имея в виду что-то вроде «се ля ви».

Но все когда-нибудь кончается. После заплыва, часового ожидания в очереди на жаре и прочих прелестей марокканского быта возможность просто растянуться на пледе в тени шатра и вытянуть ноги была сродни абсолютному счастью. Лежа на пледе, в бедуинском шатре, в пустыне Сахара, после пятнадцати километров, которые я за последние два дня проплыл в Атлантическом океане, я был абсолютно, как ребенок, счастлив — просто потому, что можно было так лежать.

В поездке я купил местную сим-карту на случай, если вокруг не окажется интернета. Это был как раз такой случай — в том месте, в котором мы были, ядовитые змеи встречались куда чаще, чем вай-фай. А интернет был нужен, потому что работу никто не отменял.

У читателей этой книги может сложиться впечатление, что последние три года я только тренировался и участвовал в соревнованиях. Это, конечно же, было не так. Работа никуда не делась, и деться не могла, потому что во всех соревнованиях я всегда участвовал за свой счет, а четыре-пять таких выездов в год — это довольно дорогое удовольствие. Я работал, в общем-то, всегда, в каждой поездке, после каждого заплыва, благо моя работа устроена так, что делать ее можно дистанционно. Даже командировки я планировал так, чтобы не прерывать тренировки, и, в числе прочего, я всегда выбирал гостиницы с бассейном, чтобы еще до завтрака проплыть обязательные несколько километров. Самым экзотическим местом для моей тренировки была гостиница Shangri-La в Пекине, на семьдесят восьмом этаже которой я в десять вечера, после бессонной ночи, проведенной в самолете, и тяжелого рабочего дня, нарезал километры туда и обратно вдоль огромного панорамного окна, из которого открывался вид на ночной Пекин.

А самым экзотическим местом для моей работы стал бедуинский шатер в пустыне Сахара. Потому что я подключил интернет, проверил почту, и стал проверять заключение, подготовленное младшими коллегами, которое до конца дня обязательно нужно было отправить клиенту. Вокруг постепенно темнело. На песке у шатра разжигали костер. Начинали доноситься первые звуки музыки — приближалась вечеринка. А я сидел, и проверял юридическое заключение. Странно иногда все-таки складывается жизнь, если задуматься.