Ержан Есимханов - Oceanman

Таким образом, к началу старта я видел окружающий мир процентов на тридцать. На буи при таком раскладе надеяться не стоило. Рассчитывать можно было только на собственный опыт. Я решил зацепиться за какую-нибудь большую группу пловцов и не отставать от них, а на финише попробовать обогнать.

Море в последний день снова было бурное. Прилив мешал нам на пути к морю, и помогал на пути обратно. Гуляла приличная волна. Все это, в сочетании с полной неспособностью хоть как-то различать, что происходит в окружающем мире, очень дезориентировало. Но я решил, что я никуда не тороплюсь; что основная задача — закончить дистанцию, и что это нужно сделать спокойно. Так, в принципе, и получилось.

Я финишировал за один час пятьдесят семь минут.

На финише было шумно. Я сходил в наш домишко за телефоном, и позвонил семье. А потом, стянув гидрокостюм, просто стоял на берегу, чувствуя, как ветер овевает разгоряченное тело. Рядом финишировали остальные пловцы. Было исключительно хорошо от того, что завтра не надо никуда плыть снова. Программа по плаванию, по любым меркам, была явно перевыполнена. Общее время плавания за эти четыре дня составило 12 часов 16 минут. Общее расстояние — тридцать километров. Я стал первым представителем нашей страны, который завершил этот плавательный марафон.

Вечер был веселый. На него пожаловали какие-то серьезные местные чиновники — кавалькада джипов растянулась на половину пустыни. С нами плыла молодежная сборная Марокко по плаванию, атлетичные парни и девушки. Именно они собрали большую часть призовых мест на заплыве.

Я дождался своей второй медали, перекусил привычной уже марокканской едой, прихватил с собой пару бутылок пива, сел на шезлонге возле нашего домика, и с огромным удовольствием раскурил прихваченную с собой сигару. А потом сидел и пускал дым, слушая марокканскую ночь. Со стороны пляжа доносились звуки праздника, играла музыка, слышались человеческие голоса и смех. Но даже они не перекрывали ровный и мощный рокот океана, в котором мы последние четыре дня плыли, боролись, злились, отчаивались, страдали от боли, жажды и усталости — но, в конце концов, победили.

Над Дувром и гаванью возвышается Дуврский замок — монументальное, очень красивое и очень старое сооружение. Его видно из любой точки города, и отлично видно с моря, когда плаваешь в гавани. Правда, во время плавания на местные достопримечательности внимания как-то не обращаешь — слишком уж холодно.

Я пошел туда уже на второй день, после утренней тренировки. Обычно я никогда не упускаю возможность посетить любой средневековый замок, и чем старее замок — тем лучше. А Дуврский замок был старым и с большой историей. Заложили его еще римляне — на вершине холма, на котором он расположен, есть римский маяк, которому уже две тысячи лет. Он встречал набеги викингов, его штурмовал Вильгельм Завоеватель, он был центром Анжуйской монархии, в нем родился Ричард Львиное Сердце, он был важным укреплением во время английских дворянских войн, и именно из подземелий под Дуврским замком английский адмирал Рамси управлял операцией «Дюнкерк». Даже для Англии с ее обилием достопримечательностей это очень особенное место.

От моей гостиницы до замка было минут двадцать пути в гору. Путь лежал мимо бара White Horse. Я не удержался и заглянул внутрь — не выпить, нет. Бар известен тем, что на его стенах оставляют свои подписи пересекшие Ла-Манш пловцы. Все стены в баре исписаны — имя, дата, время плавания. Я пообещал себе обязательно вернуться в бар после заплыва, но уже чтобы было что написать самому.

Замок оказался поразительно красивым и интересным, с большим интерактивным средневековым музеем. С вершины холма, на которой он расположен, открывался вид на пролив. Я постарался разглядеть берег Франции, до которого было больше тридцати километров. На горизонте была видна какая-то темная линия, но было совершенно непонятно, то ли это берег, то ли просто тучи.

Римский маяк был монументален. Не было ничего удивительного в том, что он простоял на этом месте две тысячи лет, несмотря на все войны и потрясения. Толщина его стен была примерно метра полтора. Стена к стене к маяку стояла старая церковь двенадцатого века. Церковь была закрыта.

Я не суеверный человек. Но я обошел местные развалины, касаясь рукой камней, и долго стоял, разглядывая пролив с высоты. Про себя я просил всех местных святых, духов, эльфов, всю местную нечисть, всех плохих и хороших обитателей этих мест со времен римлян, викингов и английских баронов помочь мне в моем сумасшедшем замысле. Или хотя бы не мешать.

И готов поспорить, что почти все пловцы через Ла-Манш, которые были здесь до меня, делали примерно то же самое.

*****

После Марокко я устроил себе короткий перерыв в тренировках до Нового года. За это время я уладил формальности с заплывом через Ла-Манш — списался с организаторами, перечислил им две тысячи фунтов, и окончательно зарезервировал дату и время. На подготовку до 1 июля, когда начиналось мое окно, оставалось ровно шесть месяцев.

За эти шесть месяцев мне нужно было полностью перестроить тело и психику, чтобы подготовиться к тому, чтобы суметь пятнадцать часов без перерыва проплыть в холодной воде пролива, через волны и течения. Пятнадцать часов — именно к этому времени я готовился физически и морально.

Чтобы рассказать о моей подготовке к Ла-Маншу, лучше всего разделить ее на части. Передо мной стояло несколько задач. Нарастить объем дистанции и улучшить плавание; найти лучшую технику питания на заплыве; подготовить тело к холоду; и подготовиться морально. О каждой из этих задач стоит рассказать отдельно.

Плавание

— Ну здравствуй, — сказала Лариса Аркадьевна, когда я пересек порог бассейна в начале года. — Объем работы нам, в принципе, понятен. А становись-ка ты в планку.

— В планку? — удивился я.

— Да, в планку, — повторила Лариса Аркадьевна. — Надо тебя собрать. К июлю у тебя каждая мышца будет на своем месте, и будет работать правильно. Становись. Засекаю время.

Я до этого в жизни не стоял в планке, и искренне не понимал, какое отношение это имеет к плаванию. Несмотря на всю свою подготовку, в первый раз продержался я всего секунд сорок. Потом я довел это время до трех минут. Потом — до трех подходов по три минуты.

Наше расписание было простым и очень интенсивным. Три раза в неделю по утрам я тренировался у Ларисы Аркадьевны. Мы работали над техникой, силой, скоростью. Еще три раза в неделю я тренировался самостоятельно — две стандартные тренировки, и одна контрольная, в субботу, на большой объем. Я начал примерно с двенадцати часов в неделю, что давало объем в 35—40 километров в неделю.