Юрий Галенович - Гибель Лю Шаоци

Это свидетельствует о том, что Мао Цзэдун был одержим идеей конфронтации с Советским Союзом, вел дело к военному противостоянию с нашей страной. А Лю Шаоци, Гао Ган, Пэн Дэхуай являлись, по его мнению, препятствием на пути проведения именно этой линии в области внешней политики. В материалах массовых организаций было, в частности, и такое напоминание: когда в августе 1945 г. газета «Цзефан жибао» «сеяла иллюзии о мире», то она явно отражала взгляды Лю Шаоци, заявляя, что «при данной обстановке все классы, нации, за исключением сумасшедших и идиотов, несомненно, хотят мира» [112] Цзефан жибао. 28.08.1945. .

Это также свидетельствовало о глубине разногласий между Лю Шаоци и Мао Цзэдуном. Лю Шаоци был глубоко убежден, что китайскому народу после окончания Войны Сопротивления Японии был необходим мир, что на основе всеобщего стремления к миру всех китайцев, вне зависимости от их классовой принадлежности, можно было строить взаимоотношения между такими двумя политическими силами в Китае, как Коммунистическая партия Китая и партия Гоминьдан Китая. Более того, Лю Шаоци, очевидно, вообще полагал, что война должна максимально или по возможности исключаться из жизни китайского и всех народов мира.

Мао Дзедун придерживался иной позиции. Он не только не видел в войне ничего необычного или неприемлемого, но, напротив, считал, что этот способ решения политических споров представляется кардинальным. Тогда, после окончания Войны Сопротивления Японии и второй мировой войны, Мао Цзэдун был настроен на новую войну с целью завоевания власти в Китае и достижения победы над партией Гоминьдан и своим соперником Чан Кайши. Позиция Мао Цзэдуна по данному вопросу отличалась от более близких друг другу взглядов И.В.Сталина и Лю Шаоци. Мао Цзэдуну удалось тогда повернуть развитие событий в нужном ему направлении. Он выиграл войну у Гоминьдана, обвешав народу и стране мир после победы в этой войне. Однако, в сущности, при жизни Мао Цзэдуна всегда сохранялась опасность того, что он предпримет военные действия или против Гоминьдана на Тайване, или на границах КНР, или пустит в ход армию внутри страны для поддержания своей власти над КПК и КНР.

Летом 1967 г. к новому этапу широко организованной травли Лю Шаоци подключили и обслуживающий персонал Чжуннаньхая. Эти люди, с одной стороны, подчинялись партийной и армейской дисциплине, т. е. дисциплине тех частей НОАК или министерства общественной безопасности, в которых они действительно или формально служили, выполняя обязанности прислуги высших руководителей страны, и не допускали студентов, членов молодежных массовых организаций на территорию резиденции, но, с другой стороны, в силу той же партийной и армейской дисциплины, да и стремясь не только обезопасить себя, но и сохранить все «положенные» им привилегии, стали истязать Лю Шаоци на судилищах в пределах территории резиденции. Излишне даже подчеркивать, что все, что делалось этими людьми, вплоть до мельчайших деталей, исполнялось в соответствии с планами и по указаниям лично Мао Цзэдуна и его ближайшего окружения — «штаба» по руководству «культурной революцией», члены которого, каждый персонально, проявили бесчеловечность и низменные чувства по отношению к беззащитному, старому человеку — поверженному главе государства.

Семья Лю Шаоци все больше склонялась к тому, что ему лучше всего было бы отказаться от поста председателя КНР, и Ван Гуанмэй предложила мужу еще раз поставить этот вопрос официально, так как она и дети смогут прокормить его.

«Не так-то это просто, — ответил Лю Шаоци. — Не позволят мне уехать в деревню пахать землю. Ведь если я уеду, кого они будут критиковать?»

Ван Гуанмэй ответила: «Сейчас становится ясно, что нынешняя великая культурная революция — это, вероятно, контрреволюционный политический переворот, осуществляемый Линь Бяо, Цзян Цин и их сторонниками; они специально бьют по первым и вторым липам в ЦК партии и на местах».

Подумав над этими словами, Лю Шаоци на следующий день согласился с ней: «То, что ты вчера сказала, — правильно» [113] Лиши. Т. 1, с. 25. .

По всему было видно, что готовился новый этап репрессий и мучений — преследование лиц, имевших отношение к Лю Шаоци. Для начала был арестован как «шпион» Хао Мяо — повар, который обслуживал семью Лю Шаоци на протяжении 18 лет [114] Там же, с. 26. .

18 июля 1967 г. по указанию Цзян Цин и Ци Бэньюя в Чжуннаньхае было организовано «собрание борьбы против Лю Шаоци».

Перед этим, вероятно, предвидя, что судьба его предрешена, Лю Шаоци вынул из кармана и дал прочитать своим детям два документа. В первый и единственный раз в жизни, как писали они об этом несколько лет спустя, он позволил себе ознакомить своих домашних с партийными документами, в данном случае касавшимися лично Лю Шаоци и Ван Гуанмэй. На одном из них стояла одобрительная резолюция Мао Цзэдуна — то был отчет о пребывании Ван Гуанмэй с инспекционными целями в сельскохозяйственной бригаде Таоюань. Второй документ — положительная резолюция, наложенная Мао Цзэдуном в октябре 1966 г. на «самоанализ» Лю Шаоци, в котором автор приводил мотивы шагов, предпринятых им на первом этапе «культурной революции»; отчет был написан, как уже упоминалось, в связи с тем, что Лю Шаоци обвиняли в порочных методах руководства работой ЦК в предшествующие годы [115] Там же, с. 27. .

По-видимому, Лю Шаоци постоянно держал при себе эти два документа как своего рода свидетельство своей благонадежности, поскольку Мао Цзэдун письменно подтвердил, что он удовлетворен их содержанием. Лю Шаоци надеялся на силу этих «охранных грамот». Во всяком случае, он хотел «вооружить» своих детей знанием подлинных документов, свидетельствовавших как о самом Мао Цзэдуне и его позиции в деле Лю Шаоци, так и о взаимоотношениях между ними.

Во время очередного сборища, происходившего 18 июля 1967 г., применив грубую физическую силу, Лю Шаоци заставили низко согнуться и в течение двух часов не позволяли выпрямиться, не давая сказать ни слова, а затем Лю Шаоци отделили от членов его семьи — как оказалось, навсегда (он видел их после этого только раз, во время судилища над ним на массовом митинге в августе 1967 г.), и оставили под охраной в переднем дворике дома, там, где находился его кабинет. Ван Гуанмэй оторвали от мужа и детей и отвели на задний дворик, а детей расселили по другим помещениям. Не только Лю Шаоци, но и все члены его семьи были лишены свободы передвижения. В доме произвели очередной обыск [116] Там же. .

Одновременно с малолюдным, камерным, но жестоким судилищем в Чжуннаньхае за его стенами, в Пекине, был проведен массовый, с участием более 100 тыс. человек, «митинг критики» Лю Шаоци как «самого крупного деятеля в партии, идущего по капиталистическому пути» [117] Там же. Т. 2, с. 78. .