Бенджамин Франклин - Время – деньги. Автобиография [litres]

Служба будет необременительной и легкой, ибо войска едва ли будут проходить более двенадцати миль в день, а повозки и вьючные лошади, как везущие вещи, совершенно необходимые для довольства войск, должны двигаться вместе с армией, но не быстрее, и, в интересах армии, всегда находиться в безопасных местах, будь то на марше или в лагере.

Если вы, в чем я не сомневаюсь, подлинно верные и преданные подданные Его Величества, сейчас вы можете выполнить в высшей степени насущную задачу без лишних для себя трудностей; если трое или четверо из вас по отдельности не могут оторвать от работы на своих плантациях фургон, четырех лошадей и подводчика, они могут сделать это сообща: один даст фургон, другой одну или двух лошадей, третий подводчика, а деньги поделите между собой. Но если вы не окажете этой услуги королю и отечеству по доброй воле, когда вам предлагается такая хорошая плата и выгодные условия, ваши верноподданнические чувства безусловно будут поставлены под сомнение. Дело короля должно быть сделано. Столько храбрых воинов, совершивших столь дальний путь, чтобы защищать вас, не должны бездействовать от того, что вы станете отлынивать от помощи, которой от вас естественно ждут; добыть повозки и лошадей необходимо; вероятно, будут приняты насильственные меры, и придется вам тогда искать вознаграждения где угодно, причем едва ли вы возбудите в ком сочувствие и жалость.

Лично я в этом деле не заинтересован. Ведь если не считать удовлетворения, которое я испытаю от попытки принести пользу, мне за труды достанется только лишняя работа. Если станет ясно, что этот мой способ добыть лошадей и повозки не возымел успеха, я обязался в двухнедельный срок поставить об этом в известность генерала, и я полагаю, что сэр Джон Сент-Клер, гусар, с отрядом солдат не замедлит вступить с этой целью в пределы провинции, а узнать об этом мне будет тяжело, ибо я, как и раньше, ваш искренний друг и доброжелатель.

Я получил от генерала около 800 фунтов для раздачи в виде задатков владельцам фургонов и прочего, но этой суммы не хватило, и я добавил к ней еще двести фунтов с лишком, и через две недели все 150 повозок и 250 лошадей выступили в лагерь. В объявлении было сказано, что в случае потери повозки или лошади стоимость ее будет возмещена согласно предварительной оценке. Однако владельцы, оправдываясь тем, что не знают генерала Брэддока и насколько можно полагаться на его обещание, непременно потребовали от меня письменного обязательства, каковое я им и выдал.

Пока я находился в лагере и однажды вечером ужинал с офицерами полковника Данбара, сей последний сообщил мне, что сильно озабочен положением своих унтер-офицеров, которые, по его словам, будучи в большинстве людьми небогатыми, не могли в этой стране, где все так дорого, запастись провиантом на весь предстоящий им долгий переход по диким местам, где и купить-то ничего невозможно. Я посочувствовал ему и решил попытаться как-нибудь облегчить их положение. Но ему я ничего не сказал о моем намерении, а на следующее утро написал письмо в комитет Ассамблеи, у которого были в распоряжении кое-какие общественные деньги, прося подумать о судьбе этих офицеров и предлагая послать им в подарок чего-нибудь съестного. Мой сын, имевший некоторый опыт лагерной жизни, составил мне список, который я и вложил в письмо. Комитет одобрил и так рьяно взялся за дело, что припасы, по указаниям моего сына, прибыли в лагерь одновременно с повозками. Всего было двадцать тюков, и в каждом содержалось:

6 ф. очищенного сахара;

6 ф. хорошего тростникового сахара;

1 ф. хорошего зеленого чая;

1 ф. черного чая;

1 ф. хорошего молотого кофе;

6 ф. шоколада;

1–2 центнера лучших белых сухарей;

1–2 ф. перца;

1 кварта лучшего винного уксуса;

1 круг глостерского сыра;

1 бочонок, содержащий 20 ф. хорошего масла;

2 дюжины бутылок старой мадеры;

2 галлона ямайского рома;

2 копченых окорока;

1 бут. сухой горчицы;

1–2 дюжины вяленых языков;

6 ф. риса;

6 ф. изюма.

Эти двадцать тюков, тщательно упакованные, были погружены на 20 лошадей, и каждый, вместе с лошадью, предназначался в подарок одному офицеру. Приняты они были с великой признательностью, мне прислали благодарственные письма командиры обоих полков. Генерал тоже остался очень доволен тем, как я добыл для него повозки, без слова возражения оплатил поданный мною счет на произведенные расходы и снова и снова благодарил меня и просил помогать и впредь, посылая провиант вслед его войскам. Я взялся и за это и не переставал помогать ему, пока мы не узнали о его поражении, тратя собственные деньги, свыше 1000 фунтов, на которые и послал ему счет. К счастью для меня, он получил этот счет за несколько дней до сражения и сразу же прислал мне приказ на казначейство на круглую сумму в 1000 фунтов, а остальное отложил до следующего счета. Я считаю, что с этой уплатой мне исключительно повезло, ибо остальных денег я так и не получил, но об этом ниже.

Думаю, что генерал Брэддок был храбрым человеком и в какой-нибудь европейской войне показал бы себя искусным военачальником. Но он был слишком уверен в себе, переоценивал доблесть регулярных частей и недооценивал американцев и индейцев. Джордж Гроган, наш проводник-индеец, сопровождал его в этом походе с сотней своих соплеменников, которые могли бы быть чрезвычайно полезны армии в качестве проводников, лазутчиков и т. п., если бы он обращался с ними по-доброму. Но он их обижал, пренебрегал ими, и постепенно все они его покинули.

Однажды в разговоре он изложил мне план своей операции. «Захватив форт Дюкен, – сказал он, – я проследую к Ниагаре, а захватив ее – к Фронтенаку, если продержится погода; а в этом я уверен, ведь Дюкен едва ли отнимет у меня больше трех или четырех дней, а после этого я не вижу ничего, что помешало бы мне следовать к Ниагаре». Я уже раньше думал о том, как растянется его колонна на марше по очень узкой дороге, которую предстояло для нее прорубить через лес и кустарник, и помнил, что читал о поражении 1500 французов, вторгшихся на земли ирокезов; поэтому у меня зародились кое-какие сомнения в успехе его экспедиции. Но я не осмелился их высказать, а только ответил: «Разумеется, сэр, если вы подойдете к Дюкену с этими прекрасными войсками, снабженными артиллерией, этот пункт, еще не полностью укрепленный и притом с не особенно сильным, по нашим сведениям, гарнизоном, вероятно, будет сопротивляться недолго. Единственная опасность, какая, думается мне, может задержать ваше продвижение, – это засады индейцев, они постоянно их устраивают и стали весьма искусны в этом деле; а войска ваши будут растянуты в тонкую нитку длиною около четырех миль и не защищены от нападений с флангов, так что нитка эта может оказаться разрезана на несколько кусков, и они не успеют подтянуться на подмогу друг другу».