Брюс Дикинсон - Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Чтобы в последний раз отпраздновать запись альбома, мы накачались в расположенном над студией пабе Newman Arms – да так, что несколько пинт пива даже вернулись обратно. Потом мы бездельничали на изношенных диванах, что лежали в задней части контрольной комнаты. Инженер звукозаписи внес свой вклад в празднование сведения, подсыпав немного какой-то весьма ароматной смеси в наши стандартные косяки, где марихуана была смешана с табаком из сигарет Marlboro. В этот момент, оставив на подземной парковке свой винтажный «Роллс-Ройс», вошел Иэн Гиллан – волосы до пояса, бог рока во всех смыслах этого слова.

Инженер предложил ему косяк. Иэн отмахнулся и сел, положив подбородок на верхнюю часть микшерного пульта: «Нет, приятель.

Я предпочитаю масляные штуки». Поясню для тех, кто не в курсе: это такие сигареты с марихуаной, пропитанные гашишным маслом, и они раз в 10–15 крепче «долбят», чем обычные косяки.

Иэн оглядел комнату.

– Ну, давайте послушаем, – сказал он.

Мы включили альбом, и я услышал, как моя двадцатиоднолетняя личность копирует интонации Иэна в тщетной надежде облизать его певческие сапоги. Мне дали косяк, и я сделал несколько затяжек. Я нервничал, наблюдая, как мой герой слушает мою версию себя. Он махнул рукой, и Маккой остановил воспроизведение.

– Кто из вас вокалист? – спросил Гиллан. Очевидно, он не помнил о выскочке, который несколькими месяцами ранее осмелился поставить под сомнение его вокальное мастерство в Карлайл-Маркет-Холле.

Ваш покорный слуга неуверенно поднял руку.

– Э-э-э… я.

– Классный вокал. Отлично вытягиваешь крики, – обыденным тоном сказал он.

В этот момент я понял, что мне внезапно и очень сильно захотелось блевануть. Не от того, что Гиллан похвалил мой вокал, а потому, что я покурил марихуану поверх четырех пинт, выпитых в Newman Arts. Я до сих пор толком не понимаю, что такое «храмовые яйца», однако могу с уверенностью сказать, что это уж точно не мой сорт гашиша. Я открыл рот, чтобы ответить, и мне удалось выдавить из себя только «Спасибо, а сейчас мне нужно идти» – и в этот момент я уже выбегал из контрольной комнаты, направляясь в туалет. Моя голова провалилась в фарфоровую чашу, и, в то время как в коридоре продолжал звучать новый альбом Samson, я блевал, и блевал, и блевал…

Мне было плохо, я чувствовал головокружение и слабость, стоя на коленях на холодном линолеуме, стонал и задыхался над унитазом. Я услышал голоса, двигавшиеся ко мне со стороны студии: «Он здесь, не так ли?» Дверь открылась, и пара сильных рук вытащила меня наружу. Иэн Гиллан вытер салфеткой рвоту с моего рта, усадил меня в вертикальное положение и отправил домой на такси. Это был не лучший мой час, поскольку Иэн напоминал мне при каждой нашей встрече в течение следующих двадцати лет: «Привет, приятель. Ты же не собираешься сегодня снова на меня наблевать?» От стыда помереть можно.

Я к тому времени переехал на другую сторону Собачьего острова, где платил королевскую сумму в десять фунтов в неделю, чтобы жить в месте, которое было, по сути, ночлежкой для людей, которые еще недавно были студентами. У меня не было кровати или какого-либо другого приличного места для сна, так что я, завернувшись в несколько простыней, спал прямо на полу, оставив для обогрева гореть конфорку газовой плиты. Окна были закрыты листами полиэтилена, а на потолке единственной имевшейся в здании ванной комнаты висели здоровенные наросты плесени – но, по крайней мере, в них можно было увидеть какие-то вдохновляющие картинки, пока ты моешься. Место называлось Роффи-Хаус, и это было единственное здание в районе, которое не было заколочено, однако балкон на его четвертом этаже провонял мочой и собачьим дерьмом.

Было большим облегчением отправиться куда-нибудь в тур – на самом деле, куда угодно. Мы продолжали развиваться – сами организовали себе новый тур, плюс Иэн Гиллан, наконец, привлек хотя бы наполовину приличного агента.

Будущее выглядело почти радужным. Наш альбом попал на 34-е место в чартах, после чего нами заинтересовалась новая и очень прогрессивная издательская компания Zomba Music, которой руководили Клайв Калдер и Ральф Саймон. Они представляли интересы авторов песен, а также студийных продюсеров, понимая, что зачастую именно последние контролируют итоговый результат, а значит, через них компания может эффективно влиять на положение дел в музыкальной индустрии. Они были хитрыми и жесткими ребятами, но в бизнесе, полном шарлатанов и мечтателей, они были ближе всех к тому, чтобы быть честными.

Они занимались делами музыкального продюсера Роберта Джона Ланга по прозвищу «Матт», который только что выпустил альбом AC/DC «Back in Black». Инженером на этом альбоме был Тони Платт, и они были заинтересованы в том, чтобы развивать его карьеру тоже. Этот человек знал, зачем нужны большинство кнопок в студии, и он оказал глубокое влияние на меня в частности. Он помог мне развить мой голос, и тот стал тем самым голосом, который люди безошибочно узнают сегодня.

Samson отправились в Battery Studios в Уиллесдене на юго-западе Лондона, чтобы записать свой третий альбом, «Shock Tactics». По счастливому стечению обстоятельств, по соседству в той же студии работал еще один продюсер из обоймы Zomba. Его звали Мартин Берч. Он продюсировал некоторые из величайших – если не величайшие – рок-альбомов всех времен, работая с такими группами, как Deep Purple и Rainbow. Он был легендой.

Он делал альбом, называвшийся «Killers», для группы под названием Iron Maiden. Я впервые увидел Maiden в клубе Music Machine в Кэмдене. Хедлайнерами шоу были тогда мы, Samson, но среди зрителей присутствовало огромное количество фанатов Maiden. Бескомпромиссные, интенсивные, играющие с дикой первобытной энергией, они были острием нового металлического движения. Когда в 15 лет я слушал «Deep Purple in Rock» и «Speed King» из-за закрытой двери, я чувствовал всплеск адреналина, озноб, пробежавший по моему позвоночнику и дошедший до кончиков пальцев. Точно такие же мурашки выступили на моей коже, когда Maiden начали играть «Prowler». Они были как современные Purple, только с театральной составляющей.

С того самого момента, как они вышли на сцену в Кэмдене, я знал, что буду вокалистом этой группы. Это был словно бы театр разума, и я был вполне способен делать это вместе с ними. Нет, за моей спиной не стоял Дарт Бейдер, шипя и говоря «Это твоя судьба». Для этого у них был Эдди.

Первый же альбом Iron Maiden с ходу занял четвертое место в чартах, и они мгновенно стали группой мирового масштаба. Необычно, что их бескомпромиссным лидером был бас-гитарист, Стив Харрис. Их неуклюжего менеджера звали Род Смоллвуд. Они заслужили репутацию жестких парней, поскольку уволили многих музыкантов. Что ж, я это понимаю: такси вас бесплатно не повезет. Дейв Мюррей, гитарист, был правой рукой Стива; левой рукой был друг детства Дейва, Эдриан Смит, который присоединился к группе незадолго до записи «Killers». Этот тандем стал одним из самых грозных гитарных ударных подразделений Великобритании. Барабанщиком в группе был Клайв Барр.