Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

Дуэль с вокалистом Sponge превратилась для Игги в наваждение – возможно, он так пытался отвлечься от мыслей о том, что его брак разваливается, а тур пошел псу под хвост: в залах, рассчитанных на пятнадцать тысяч, собиралось человек по сто-двести. Товарищи по группе пытались утихомирить соперников («Мы говорили: расслабься, это же просто fucking кавер-группа!» – говорит Пит Маршалл), но Игги продолжал идти вразнос. Так продолжалось до концерта в гигантском амфитеатре “Polaris” в Колумбусе, штат Огайо. Начали “Down On The Street”, стайка молодых ребят в замешательстве пыталась понять, кто выступает. «Они выглядели так, будто пришли на Бритни Спирс, а тут какой-то мужичок с лицом маньяка, сплошные мускулы – напугал их до смерти», – вспоминает Уайти. Они с Крейджином глядели на кучку застывших в ужасе зрителей, а Игги тем временем подбежал к краю сцены и сиганул в пустоту. «Он летел прямо на них, а они струсили, – говорит Крейджин, – и просто бросились врассыпную».

Игги впечатался в сиденья, головой вперед, с тошнотным хрустом. «Получилось некрасиво», – вспоминает Уайти. Музыканты, толком не понимая, что происходит, продолжали играть, а Джос Грейн схватил Игги в охапку и вытащил на сцену. По лицу текла кровь, рука неестественно вывернута. Минуту-другую он стоял на коленях, держась за микрофонную стойку; по словам Уайти – «глаза очень странные, как будто непонятно где». Некоторое время он пел какую-то очень странную, неизвестную песню. Хэл подумал: по-испански, что ли. «Не знаю, что за песня, звучало круто, – говорит Уайти, – но точно не “Down On The Street”». В конце концов Джос понял, что Игги серьезно пострадал, взвалил его на плечо и оттаранил за кулисы. Группа доиграла песню и покинула сцену под немногочисленные и неуверенные неодобрительные выкрики.

Эрик Бенсон, который в этом туре работал у отца личным помощником, забрал Джима от врача, а Генри Макгрогган разъяснил ситуацию музыкантам: Джим здорово ударился головой и сильно вывихнул плечо (причем анестезия его не взяла по причине сохранившейся героической толерантности к опиатам), и до конца тура придется носить руку на перевязи. На следующем же концерте Игги выскочил на сцену в перевязи, которая тут же слетела, и рука повисла. Джос, уже почти фельдшер, примотал ему руку к телу изолентой, чтобы можно было закончить сет.

Еще девять концертов прошли ни шатко ни валко, причем половина – в маленьких клубах вроде “House of Blues”. 5 июля остальные выступления наконец отменили: то, что Игги сыграл только половину из сорока запланированных концертов, объяснили вывихом плеча. Хотя Генри Макгрогган и сумел стребовать с US Tobacco кругленькую сумму, было ясно, что Игги снова не удалось продаться.

Через некоторое время Джим пошел к доктору, который сказал: «Так как рука была полностью обездвижена, нервы сильно повреждены, кровообращение нарушено… Не знаю, будет ли она работать». Когда, прервав тур, Джим вернулся в «Кристадору», он все еще не мог пользоваться рукой. Через несколько недель, читая газету, он бессознательно взял этой рукой чашку с кофе – и только тогда стало ясно, что он сможет полностью восстановиться после травмы.

То, что Игги связался с US Tobacco, американские журналисты сочли верхом цинизма, но преданность делу чуть не стоила ему жизни, и это, вероятно, помогло сохранить репутацию. На пользу ей пошел и единственный релиз 1997 года – переиздание Raw Power в новом сведении. Пленки нашлись где-то в Европе и были переданы музыкантам Rollins Band. По-видимому, Генри Роллинз хотел принять участие в подготовке новой версии альбома, но Игги решил, что пересведет его без посторонней помощи. На этот раз о работе Боуи Игги отзывался вежливо – он уже не обвинял «проклятого рыжего» в саботаже, а просто заявил, что на переиздании люди смогут услышать «неуправляемую супертяжелую нитрометановую обдолбанную рок-группу, с которой не мог сравниться никто в мире». Новое сведение получилось более сбалансированным, но не таким интересным – громкость разогнана до искажений, от нахальной глэмовой резкости ничего не осталось. Выпустив новый микс, Columbia перестали допечатывать тиражи оригинальной версии, сделанной Боуи: в результате тот Raw Power , который вдохновил целое поколение панк-групп, стало невозможно купить. Про этот акт ревизионизма Рон Эштон сказал: «Теперь, услышав [новый микс], все говорят одно и то же: “А мне классическое сведение Дэвида Боуи очень нравится!”»

В то время публика заинтересовалась породившей Raw Power эпохой благодаря фильму Тодда Хейнса «Бархатная золотая жила» – вольной фантазии о взаимоотношениях Боуи и Игги. Впрочем, несмотря на активную кампанию в прессе, фильм почти никому не понравился и был осмеян очевидцами реальных событий. Одна лишь Энджи Боуи назвала его точным портретом эпохи. С другой стороны, «Бархатная золотая жила» снова привлекла внимание к Рону Эштону, который тогда в основном снимался в фильмах категории Б: он аккомпанирует Курту Уайлду (персонажу Юэна Макгрегора, объединившему в себе Игги Попа и Лу Рида), а с ним Марк Арм из Mudhoney, Тёрстон Мур из Sonic Youth и басист Minutemen Майк Уотт. Этим составом они записали для фильма несколько песен, в том числе “TV Eye”. Так Рону снова пришлось играть музыку Stooges, и вскоре пошли слухи о его примирении с Игги. Слухи эти вроде бы подтвердил авторитетный продюсер Рик Рубин, вскользь упомянувший, что мог бы сделать со Stooges новый альбом. Но Игги только подшучивал над Роном, который так и живет с мамой, и заявлял, что не желает играть старые хиты: «Более того, у меня нет такой необходимости».

О своих планах Игги говорил, что собирается не реформировать Stooges, а записать «несколько стандартов». Прошло почти тридцать лет с тех пор, как он обескуражил публику исполнением “The Shadow Of Your Smile”; еще в 1978 году он пел знойную балладу Джонни Мерсера “One For My Baby” из репертуара Фрэнка Синатры; теперь же у него завязался серьезный роман с девушкой, любившей босса-нову. Все началось с того, что Алехандра познакомилась с сыном Джима Эриком в Буэнос-Айресе во время тура American Caesar , и Джим, оказавшись в Аргентине в следующий раз, встретился с ней. Он учился у нее испанскому языку (схватывал все на лету), а еще приходил в домашнюю студию Хэла Крейджина и томным голосом пел “How Insensitive” Жобима и “Autumn Leaves” Мерсера-Косма под аккомпанемент акустических инструментов. Песни, которые безутешный Синатра пел, расставаясь с Авой Гарднер, прекрасно подходили Джиму, разводившемуся с Сути. Их расставание «очень, очень больно ударило по нему, – говорит Ларри Маллинс. – Он, конечно, сам виноват, но ему пришлось очень тяжело, он ни с кем в своей жизни так долго не был. Это была огромная утрата». Судя по всему, развод прошел вполне миролюбиво, и позже Сути даже приходила к Джиму на концерты поболтать, но всем была хорошо известна ее роль в возрождении его карьеры, и теперь она по праву претендовала на немалую денежную сумму.