Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

Джим вставал рано и полчаса занимался гимнастикой цигун – разновидностью тай-чи, которая помогает сохранять форму, а потом шел к Шермерхорну – часто по дороге подмечал забавные сценки и веселился как дитя, – и они вместе работали над материалом. Судя по песням, Игги обрел какую-то новую свободу и уверенность в себе и был готов к экспериментам. Темы для песен он находил и в книгах, например в «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдварда Гиббона («Причем полное издание, не адаптация какая-нибудь», – говорит Шермерхорн).

В то время и в следующие несколько лет одним из ближайших друзей Джима был Джонни Депп. Впервые они встретились еще в 1980 году на концерте Игги во Флориде. Депп тогда вел себя отвратительно, выкрикивал после концерта непристойности, чем и заслужил аудиенцию с кумиром, – тот подошел к нему и заорал: «Ах ты говнюк!» В начале 80-х Деппа регулярно можно было увидеть на концертах Игги – по крайней мере, Эстер Фридман точно его замечала, – а по-настоящему они подружились в 1989 году на съемках фильма Джона Уотерса «Плакса». Близкими друзьями Джима были также художник-татуировщик Джонатан Шоу (сын джазового музыканта и лидера бигбэнда Арти Шоу) и режиссер Джим Джармуш, который в 1992 году снял короткометражку с Игги и Томом Уэйтсом в рамках своего проекта «Кофе и сигареты». При этом дружба с Дэвидом Боуи постепенно отошла на второй план. Поговаривали, будто они поссорились из-за денег, когда Джим выкупал мастера альбомов The Idiot и Lust For Life для переиздания на Virgin, но самое убедительное объяснение дал в конце 90-х сам Боуи, сказав со всей откровенностью: «По-моему, в какой-то момент Джиму стало казаться, что о нем не могут написать ни одной fucking статьи, чтобы не упомянуть мое имя, а это не очень приятно». Очевидно, Джима напрягали постоянные разговоры о его так называемом менторе, и Боуи это расстраивало: «Это печально, я хотел бы оставаться его другом».

Дружба Джима с Дэвидом – уникальный случай в популярной музыке, но, конечно, две столь масштабные личности не могли вечно уживаться друг с другом. «Я думаю, когда речь о близкой дружбе, можно использовать слово “любовь”, – замечает один из их общих знакомых, – и часто бывает, что один человек любит другого сильнее, чем тот его. Мне кажется, Дэвид любил Джима больше, чем Джим Дэвида. В конце концов Джим, наверное, понял, что может без него обойтись». Между двумя эгоцентриками сложились непростые отношения, в которых было и взаимное уважение, и соперничество («У каждого из них есть что-то, чего не хватает другому», – говорит Эрик Шермерхорн), но в конечном счете, по-видимому, Боуи уважал Игги сильнее, чем Игги уважал Боуи. К тому же, если не считать кавера «Нирваны» на “The Man Who Sold The World”, в середине 90-х интеллектуальный Боуи был не так популярен, как физиологически-интуитивный Игги. Пришло время искать новых друзей.

Боуи покинул круг публичных почитателей Игги, а на смену ему пришли новые, в том числе бывший вокалист Black Flag Генри Роллинз, известный также выступлениями в разговорном жанре и сочинением стихов (позже он перепечатает автобиографию Игги в своем издательстве 2.13.61). Роллинз стал главным апологетом Игги в 90-е и, не жалея красноречия, хвалил его и за прямолинейное панк-молотилово, и за умные слова.

Обретя общественное признание и материальное благополучие, в сентябре 1992 года Игги отправился в Новый Орлеан – записывать альбом American Caesar с продюсером Малкольмом Берном и новой группой, которая, по его словам, была «похожа на то, с чего я начинал, – три заблудшие души, которым больше некуда пойти». План заключался в том, чтобы создать в студийной обстановке ощущение критической ситуации, которое побудит музыкантов – как в свое время Stooges – выложиться по полной, и этот план сработал: много спорили, но в результате каким-то образом получился самый смелый и оригинальный альбом Игги за десять с лишним лет. “Wild America” – подкрепленная злым, монотонным гитарным риффом безжалостная тирада, в которой Игги воспевает беспокойную энергию своей страны и проклинает ее самодовольство; вполне оригинальная, песня при этом отчасти напоминает музыку на Fun House – энергией и клаустрофобической атмосферой. “Hate” – мечты о мести под непредсказуемые готические аккорды с раскачивающимся ритмом. “It’s Our Love” – воздушная баллада, где барабаны и мерцающие струнные звучат словно откуда-то издалека. Песни альбома необычны, но привлекательны: где-то ритм напоминает детскую песенку (“Highway Song”), где-то поток сознания в тексте сочетается с аранжировкой в духе джаг-бэндов [28] Имеется в виду музыка с самодельными инструментами, см. комментарий. (“Fuckin’ Alone”). Уверенный, что создал настоящее произведение искусства, Игги передал пленки своему лейблу, но Virgin отреагировали так: «Альбом нам очень нравится, но где же хиты?» Дальше, вспоминает Игги, он закатил приличествующий случаю скандал, но в конце концов согласился записать кавер на “Louie Louie”, а еще порылся в своем архиве и нашел демо песни “Beside You” – баллады, которую он записывал еще со Стивом Джонсом, когда работал над Blah-Blah-Blah .

Согласившись записать “Louie Louie”, Игги как будто подчинился стереотипам о самом себе, но если и был раздосадован, то виду не подавал. «По-моему, отличная была идея, – говорит басист Хэл Крейджин. – Песня ему близка и дорога, она такая простая, свободная – что хочешь с ней, то и делай, и с нее началась вся его карьера». “Louie Louie” – стандарт гаражного рока, ее все сто раз переиграли, и именно с нее начался творческий путь Игги, поющего барабанщика. На этот раз Игги с новой группой взялся за нее с трогательной страстью (правда, теперь, с 1978 года, “Louie Louie” трудно не ассоциировать с пугающе похожим номером “Summer Nights” – дуэтом Джона Траволты и Оливии Ньютон-Джон из фильма «Бриолин»). “Beside You”, пауэр-баллада в стиле 80-х, напоминающая “With Or Without You” U2, столь же трогательна в своей традиционности; она с некоторым трудом пробилась в топ-50 британских чартов, чем отчасти удовлетворила требование Virgin выпустить хит. Однако сам альбом American Caesar , который за вычетом пары проходных вещей был лучшей записью Игги в 90-е, продавался ни шатко ни валко: если в Великобритании он занял 43-е место, то в США не вошел даже в первую сотню.

Это было не смертельно, потому что, как отмечает Хэл Крейджин, Игги делал «кучу денег» на концертах, а еще получал неплохой доход от старых альбомов. Вообще в 90-е жизнь Игги превратилась в спокойную рутину: когда приходило время делать новый альбом, он записывал его дней за десять со скромным бюджетом и столь же скромными амбициями, и его новая музыка ничем особенным не удивляла и не будоражила. При этом его влияние продолжало все глубже проникать в мировую культуру: Игги Поп стал воплощением и тотемом рок-н-ролльной крутости – как Кит Ричардс, только еще радикальнее и бескомпромисснее. Репутацию человека, подрывающего мейнстрим изнутри, поддерживали и роли на телевидении и в кино: он появился в классном детском сериале «Приключения Пита и Пита», выходившем на канале Nickelodeon, и в фильмах «Танкистка» и «Ворон 2: Город ангелов», а в мультфильме «Карапузы» есть уморительная сцена, в которой Игги, Патти Смит, Бек и Лори Андерсон озвучивают новорожденных младенцев.