Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

В начале 1991 года вышел сингл “Candy”, который пробрался в первую тридцатку чартов, – первый хит Игги в Америке. Альбом Brick By Brick стал в США золотым, и во всех остальных странах тоже продавался весьма прилично; он продержался в американских чартах тридцать семь недель и стал – с большим отрывом – самым коммерчески успешным альбомом Игги Попа. Игги хорошо поработал на возрождение своей карьеры и теперь пожинал плоды. Его успех закрепила песня “Did You Evah” – забавный дуэт с Дебби Харри, который увидел свет на пластинке Red Hot + Blue , альбоме-трибьюте Коулу Портеру, средства от продажи которого пошли на исследования СПИДа.

По иронии судьбы, Brick By Brick продавался гораздо лучше, чем те яростные альбомы, которые когда-то сделали Игги легендой. На нем есть моменты изысканного мастерства, есть умные тексты, и сегодня он звучит гораздо интереснее, чем современные ему пластинки того же Роберта Планта или Мика Джеггера. И все же теперь кажется нелепостью, что Brick By Brick опередил по продажам гораздо более талантливый и мелодичный Lust For Life . Впрочем, это не более нелепо, чем тот факт, что успеху Lust For Life помешал Элвис Пресли, умерший на своем троне от остановки сердца.

Тем временем Джим Остерберг колесил по миру, представляя свой альбом и общаясь с журналистами, и, похоже, реванш удался. Нервозность берлинского периода, несколько жалкая мания величия начала 80-х – все это осталось в прошлом. Теперь в интервью он откровенно говорил о том, как волновался, приступая к работе с Доном Уосом, и вдохновенно рассказывал о былых похождениях, смеясь над собственными дурацкими поступками, – но неизменно гордился своей музыкой и при этом проявлял замечательную скромность, обсуждая молодых музыкантов, которые им восхищались. Он был как человек, который двадцать с лишним лет проигрывал почти все битвы, а теперь вдруг узнал, что выиграл войну.

Дела шли на лад: об этом можно было судить хотя бы по первому большому выступлению того лета – сборному концерту The Gathering of the Tribes («Сход племен») в зале “Shoreline Amphitheatre” при участии сиэтлской группы Soundgarden, чьи первые записи выходили на лейбле Sub Pop и которая теперь заключила контракт с A&M. Летом следующего года в этом зале пройдут два концерта передвижного фестиваля Lollapalooza : он ознаменует смерть глэм-метала, пять лет доминировавшего на радио, и взлет нового поколения, в том числе Jane’s Addiction, Red Hot Chili Peppers и особенно Nirvana, чей прорывной альбом Nevermind попадет в Топ-10 чартов (в конце 91-го года в Великобритании, а в январе 92-го года в США) и в конце концов разойдется тиражом более семи миллионов экземпляров.

Популярность этих групп означала, что панковская система ценностей наконец просочилась в американский мейнстрим, и все главные герои этой музыки ссылались на Игги Попа. Jane’s Addiction и Red Hot Chili Peppers начинали свою карьеру в Лос-Анджелесе, а там в клубах часто играли каверы на песни Stooges (например, “Search And Destroy” или “I Got A Right”), Перри Фаррелл в гримерке слушал Fun House , а гитарист Chili Peppers Джон Фрусчанте говорил про Stooges: «Все их записи – я балдею. Сейчас не умеют делать такую бескомпромиссную музыку».

В июне 1987 года на концерте Sonic Youth в лондонском зале “Town & Country Club” Игги спел с ними “I Wanna Be Your Dog”. «Это был ключевой момент, подтвердивший, что Игги стал богом для нового поколения американских панков, – говорит Кит Кэмерон, автор журнала NME , один из главных летописцев Nirvana и других групп с лейбла Sub Pop. – До этого, мне кажется, Игги уважали за прошлые заслуги, но его влияние на современную музыку было минимальным». The Stooges действительно были очень важны для нарождавшегося нового мейнстрима: два года спустя Nirvana сыграют ту же песню с музыкантами групп Tad и Mudhoney в крошечном лондонском клубе “Astoria”; Курт Кобейн в дневниках несколько раз назовет Raw Power своим самым любимым альбомом и посвятит Игги песню “Talk To Me”, а Тёрстон Мур из Sonic Youth мечтательно скажет: «Если бы Nirvana стала аккомпанирующим составом Игги, это было бы просто классно». Конечно, упоминать Игги стало модно, но влияние Stooges проникло гораздо глубже: в звенящих гитарах Sonic Youth и Dinosaur Jr. Легко расслышать гитарное жужжание из “I Wanna Be Your Dog”, а в игре Джона Фрусчанте узнается агрессивная, лаконичная манера Джеймса Уильямсона. Не менее вездесущим было влияние текстов Игги и его внешнего образа: достаточно вспомнить тему скуки и отчуждения в грандже (“oh well, whatever, nevermind” у Кобейна), оголенный торс Энтони Кидиса, как у Игги на обложке Fun House (и заявление «мы умеем танцевать, как Игги Поп»), рваные джинсы большинства сиэтлских музыкантов или то, как крауд-серфинг и уничтожение барьеров между артистом и публикой – изобретение Игги – стали неотъемлемой частью рок-концертов. К середине 90-х практически все основные элементы стиля Игги и The Stooges вошли в плоть и кровь американского мейнстрима.

Особенно важно, что почти все главные представители американской альтернативы и гранджа 90-х видели в Игги человека, который прямо сейчас делает важную музыку и играет потрясающие концерты: он не был объектом ностальгии. На роль духовного отца нового поколения кроме Игги претендовал разве что Лу Рид, но Лу Рида тогда часто критиковали за безжизненные и скучные концерты; как сказал Блэк Фрэнсис из Pixies (один из главных предтеч гранджа): «Если мне нужен самый настоящий, беспримесный рок-н-ролл, сделанный в то время, где-то между 1968-м и 1977-м, – то это Игги. Лу Рида тоже люблю, но в ком из них больше рок-н-ролла? В Игги. Он у него чище». Как Джон Фрусчанте и Тёрстон Мур, Фрэнсис проштудировал музыку Stooges вплоть до редких и неофициальных записей, которые они делали с маниакальным упорством и без всякой надежды, что кто-нибудь когда-нибудь это услышит, – теперь эти записи нашли свою аудиторию. Уже хорошо зная Lust For Life и The Idiot , Фрэнсис особенно полюбил изданный лейблом Bomp! сборник демозаписей, в том числе “I Got A Right” и “Johanna”: «Лично для меня это самый крутой, адреналиновый, мощный альбом… потому что на нем никого нет. Никого, кроме них самих. Колдовская (haunting) вещь, иначе не скажешь».

Теперь для Virgin (а с 1992 года – и для EMI) Игги Поп был уже не каким-то тотемом олдскульного панк-рока, а одним из их самых актуальных артистов, выступающих на международных фестивалях на равных с Sonic Youth и Ником Кейвом. В 1993 году, выпуская новый альбом American Caesar , Virgin снабдила его небывало лихим пресс-релизом: «Родившийся в 1862 году в хижине у реки Детройт, панк-пионер Игги Поп расчистил землю, истребил акул и медведей и при помощи могучего топора и группы придурков (Stooges) изменил звучание американской музыки».

American Caesar записывали уже другие музыканты. Басист Крейг Пайк, игравший в туре в поддержку Brick By Brick , в 1993 году погиб в автокатастрофе. Новый состав включал в себя гитариста Эрика Шермерхорна – он жил неподалеку от Джима в Вест-Виллидже и прежде играл в группе Дэвида Боуи Tin Machine, – кучерявого басиста Хэла Крейджина, бывшего соседа Эрика по студенческому общежитию, и барабанщика Ларри Маллинса – давнего поклонника Игги: в конце 80-х он постоянно «преследовал» любимого артиста, а в 1990 году был принят в его группу. Сочиняя материал, Джим соблюдал суровую трудовую этику. Он все так же любил стимуляторы, служившие ему топливом в минувшие славные деньки, но теперь проявлял поразительную силу воли. «Выпьет полбокала вина, скажет: “черт возьми, как хорошо!”, – а остальное не допьет, – рассказывает Шермерхорн. – Так же и с курением: сделает пару глубоких затяжек, видно, что никотин действует, – и тушит сигарету».