Бенджамин Мозер - Susan Sontag. Женщина, которая изменила культуру XX века

Энни была добра к друзьям и членам семьи, и так же по-доброму относилась к Сьюзен. Сьюзен же платила ей совсем иной монетой. Самой милой она была в моменты «небрежной близости», когда шептала признание на ухо какому-нибудь молодому писателю, обалдевающему от ее искренности, или во время посещения музея с подругой, с которой виделась раз в год. Но как только знакомые становились друзьями, она тут же начинала вести себя мерзко. Энни любила Сьюзен достаточно сильно для того, чтобы выдерживать ее плохой характер. «Я бы сделала все, что только могла» [1292], – говорила она.

Энни вела себя по отношению к Сьюзен точно так же, как Сьюзен вела себя по отношению к Харриет, Ирэн и Карлотте. Сьюзен было сложно маневрировать между добротой и склочностью, щедростью и потаканием, прощением людей и мазохизмом. У одного из ее приятелей, Винсента Вирги, партнер был бывшим алкоголиком, и Винсент считал, что реакция Энни является вполне типичной:

«У нее почти детское поведение, скорее не детское, а незрелое, ребяческое. Такое поведение свойственно тем, у кого есть нарко- или алкозависимость. Энни стала заложником Сьюзен. Это напоминает мне фразу из Анонимных Алкоголиков: «У нас нет любовников. Мы берем заложников» [1293].

Вскоре после того, как Грег Чандлер начал работать на Зонтаг, он сидел в машине вместе с Сьюзен и Энни. Они возвращались с открытия выставки Ричмонда Бертона. Шел какой-то невинный разговор, но, когда Энни допустила небольшую грамматическую ошибку, Сьюзен взорвалась: «Знаешь, если бы ты закончила колледж, то тогда бы понимала, что от таких ошибок твоя речь похожа на речь полной идиотки!»

«Спустя несколько дней я оказался в студии Энни и увидел ее за работой. Точно так же, как и Сьюзен, она была очень требовательной, ворчливой и полностью контролировала рабочий процесс. Она руководила большим количеством людей, но при этом в обществе Сьюзен вела себя, как ребенок» [1294].

«Ты – молодец, но можешь быть и лучше» – так сказала Сьюзен Энни при первой встрече. Энни ее «услышала»: «Я хотела стать лучше, снимать фотографии, которые имеют значение» [1295]. Точно так же как и у Сьюзен, ее успех объяснялся тем, что она превратила свою неуверенность в перфекционизм. Обе женщины вели себя как тираны по отношению к другим людям, но даже в еще большей степени были тиранами по отношению к себе. Их успех во многом был обусловлен тем, что они нашли в своей жизни правильных учителей, которые помогали им развиваться. Когда Энни переросла секс, наркотики и рок-энд-ролл Rolling Stone и пришла в Vanity Fair, то дала себе зарок, что «избавится от репутации фотографа, который заставляет людей раздеваться» [1296]. После встречи с Сьюзен Энни надеялась, что сможет сделать следующий шаг и при помощи великого критика будет в состоянии снимать фото, которые окажутся не в журналах, а на стенах музеев.

Она хотела, чтобы Сьюзен помогла ей снимать фотографии, «которые имеют значение». И Сьюзен ей помогла, как помогла и многим другим, с которыми познакомилась в те годы. Многие считали ее гуру, профессором, настаивающим на том, чтобы человек больше читал, старшей сестрой, вытаскивающей на иностранные фильмы, гурманом, который в ресторане посоветует экзотическое блюдо. Сьюзен искренне любила культуру и с радостью делилась информацией, она была искренней, но не всегда была в состоянии провести границу в отношениях между учителем и учеником, хозяином и рабом.

Сразу после их встречи Энни показала, что готова взять на себя роль ведомой. Она призналась Сьюзен в том, что та – самая умная женщина, которую она знает, и она преклоняется перед ее знаниями и интеллектом [1297]. В свое время Сьюзен хотела, чтобы Милдред прочитала книги Генри Джеймса, и предложила Энни целый список литературы. «Она хотела, чтобы Энни прочитала огромное количество книг, – говорил Вирга. – Она занималась ее образованием». Вскоре Сьюзен стала недовольна скоростью, с которой Энни осваивала «программу». Зонтаг часто и при людях говорила о том, что Энни совершенно не знает и не понимает творчество Бальзака. Хотя Сьюзен преклонялась перед интеллектом не получивших образование Ирэн и Пола Тека, она не могла простить Энни пробелы в образовании.

Зонтаг пыталась создать своего идеального партнера, о котором мечтала с детства, и вела себя по отношению к Энни так, как вела себя по отношению к своей младшей сестре: «Она считала, что я использую весь свой потенциал, и четко говорила об этом», – вспоминала Джуди. То же самое Зонтаг говорила и Энни. Несмотря на то что их друзья были в ужасе от того, как Сьюзен обращается с Энни, последняя совершенно не возражала. «Я должна стать более серьезным человеком, и точка» [1298], – говорила она.

Сьюзен считала, что помогает людям, в том числе в области чувств. Силверблатт однажды спросил Сьюзен, почему она не расстается с человеком, которого постоянно ругает. Сьюзен ответила: «Ты должен понять. Энни спала с Миком Джаггером. Она переспала практически со всеми мужчинами, которых фотографировала, когда работала в Rolling Stone». Она поинтересовалась у Силверблатта, знаком ли тот с термином «перепих-приятели», о котором она узнала от Энни. Он удивился, что она раньше никогда не слышала этого расхожего выражения.

«Мне пришлось научить Энни тому, что такое чувства. Мы – не «перепих-приятели», это мы с ней уже проходили и закончили, но я не могу быть с человеком, у которого такие приятели есть». Сьюзен считала, что должна научить Энни тому, что, по ее мнению, настоящие человеческие чувства» [1299].

Джамайка Кинкейд говорила о том, что Сьюзен хотела быть хорошей матерью так, как хотят стать великой актрисой. Сама Сьюзен признавалась в том, что у нее нет таланта любви, Вассерман подозревал, что «одной из маленьких войн, которые мы с ней постоянно вели», была война между двумя представлениями о том, что такое любовь. Сьюзен считала, что существует любовь, в которую она верила интеллектуально, и была другая любовь, в которую она верила эмоционально:

«С одной стороны, желание быть любящим и щедрым человеком, и с другой – действительность. Она была человеком с очень ограниченным и подавляющим представлением о любви. Как пел Леннон, любовь, которую ты даешь, это любовь, которую получаешь. Не то чтобы количество заложенной в тебе любви ограничено, и чем больше ты дал, тем меньше у тебя осталось. Совсем не так. Но мне кажется, что она именно такого мнения и придерживалась. Если ты даешь кому-то свою любовь, то ее у тебя становится меньше» [1300].

В «Уме моралиста» Сьюзен писала о сексуальности, с которой боролся фрейдистский психоанализ. «Власть – это отец любви» предполагает связь, в которой присутствует «родительская доминация». Для детей крайне важен родительский авторитет. Но если такой подход сохранится в человеке в зрелом возрасте, то любовь превращается в садомазохизм. Зрелый человек перерастет «садистское представление о коитусе» и достигнет «идеальной любви, в которой нет места влиянию родителей, это будет общение равноправных индивидов». Так Зонтаг писала в молодости. Но не смогла достичь такого даже на закате жизни.