Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

…Зашла Анюта и — давай «вымогать» у меня план «Вечера трудовой славы». Пишу до полуночи и остаюсь ночевать у Лёни.

Планов громадьё. «Стал грамотным». Завороженные, как дети.

Инерция безразличия. Выкрутасы с «Дружбой». Буря в чашке.

11 декабря, понедельник. Приехали в лагерь к 10:30. Меня и Натана направляют на ПК-127 промерить уровни ступеней, которыми занималось звено Ярка в выходные. Получилось, что везде добавлено лишних 10 см гравия.

…После обеда едем грузить «скалу» для отделки большой трубы у лагеря. Загружаем самосвал Молоковского с помощью «петушка» до 16:15 и уезжаем в лагерь: Сбигнев и Славик — в кабине «Магируса», остальные — на «петушке», облепив его, как мухи.

Самосвал приехал раньше и разгрузился. Я спрыгнул с экскаватора, думая, что и Натан займется наброской. Он было ринулся за мной, но, взглянув на часы (16:30), решил со Сторчинским пойти домой. Часть ребят осталась, и мы укладывали камни вокруг выходного портала трубы до 17 часов.

Вечером в «кубрике» Адонин зачитал информацию о Пленуме ЦК. Поговорили о выполнении плана по подряду: к 29 декабря мы должны сдать трубу на ПК-127 (!). Тем не менее, Натан взял на завтра отгул для строительства ледяных аттракционов.

Во вторник идём все вместе на ПК-127. Показываю Жене на «Катере», как надо сделать последнюю, нижнюю ступень. Он быстро всё сделал, и встал в кружок, к костру. Все стояли вокруг огня, как в гипнотическом сне, и внимали байкам Сторчинского.

Я потею один, выравнивая лопатой грунт, надвинутый Женей. Злость и мысль о «замёрзшей совести» у соратников не покидала меня. Они подошли, когда я уже закончил ровнять ступень и взялся за нивелир. Измерения показали, что в одном месте на хватает 3 см грунта.

Я так же молча стал набрасывать недостающий гравий, а Славик, глядя на меня, с ухмылкой бросил:

— Ну, и нафига это делать?

— Тебе последнее время всё — «нафига». Скоро вся работа будет тебе «нафига»… — огрызнулся я.

— Ты что, Гена, грамотным что ли стал?

Я промолчал и решил работать только «для себя». Послал Женю выравнивать площадку для автокрана, а потом — таскать блоки к котловавну. Народ потянулся на насыпь «помогать» бульдозеру. Я работаю до 11:30 и ухожу в поселок на обед.

Позже катаюсь с Женей в бульдозере, показывая, как сделать площадку для оборудования и балков.

Лёня привёз из Чимчи крепёж для труб, опилки и мясо. Вечером в лагере Влад провёл профсоюзное «совещание». Я собрался читать и писать, но свет по «указанию» Чебурашки вырубили в 23 часа.

В среду на ПК-127 долбим недоступные бульдозеру ниши для открылков. Натан со Славиком сцепились было из-за «очереди» на обладание ломом, но работа по выемке грунта весьма сближает, и конфликт быстро затих. До обеда было всего два перекура, видно, совесть у рабочих «оттаяла».

После обеда ждём распоряжений бригадира, но он всё в бегах: привозил солярку, цистерну для воды и компрессор с механиком. Мы втроём с Натаном и Славиком разводим костёр и продолжаем долбить скалу под «штаны». Оба моих напарника устают вдвое быстрее меня. Натан «спёкся» первым и сел у костра, хотя и видел, что мы работаем. Вскоре и Славик (что он — глупее?) прилип к костру.

Когда привезли бетономешалку и прочее оборудование, я забегал от крана к котловану, помогая Владу разгружать машины. Остальные, сидя у костра, взирали на нас завороженно, как дети, до конца рабочего дня.

Придя в лагерь, топлю в балке печь, подметаю пол, чиню треногу нивелира и устраиваю для себя конторку на простенке.

После ужина в «кубрике» — жаркая битва в карты, мат и дым столбом. Деваться некуда. В 20 часов появился Огнев и делился впечатлениями от поездки на Кубу без умолку до полуночи.

…Утром Влад собрал всю бригаду и заявил, что в связи с низким КПД звена Сторчинского, звеньевым назначается Димка Сбигнев. Огонёк идет к Феде, а мы втроём и ещё трое ребят из звена Ярковича работаем на ПК-127.

Придя на нашу площадку, в балке находим спящих мёртвым сном Сторчинского, Анисимова и компрессорщика. У них было тепло, так как печка ещё не остыла, и разбудить их удалось с трудом.

Я сразу ухожу в котлован. Основная часть звена пребывает в оцепенении: никто не верит, что трубу можно сдать к концу месяца, а если она и будет построена, то не ими, а какими-то потусторонними силами. Никто не рвётся «в бой», нет желания даже приступать к работе. Инерция безразличия во всём: как скажут, так и сделают, — ни капли инициативы. А потом, догоняя упущенное время, мы невольно превращаемся в рвачей…

Разводим костры в котловане для оттайки мерзлоты под опалубку «штанов». Сторчинский появился на площадке через час и прочно сел у костра. До обеда у меня не было времени даже присесть. Мы втроём, как и вчера, возились в котловане, остальные занимались подготовкой блоков…

В 12 часов Вурданов привёз на погрузчике обед. На еду работники набросились, как дикари. Оставшееся время перерыва — культурный досуг: «козёл». Я читаю «Кто же убил президента Кеннеди?».

После обеда — опять костры, выемка грунта, но уже с помощью погрузчика. Загнали его в котлован, накидали в ковш грунт, но при маневрах на выезде из котлована весь груз из ковша он растерял. Стали запускать погрузчик в котлован задом, чтобы облегчить ему выезд, и за 5—6 ездок грунт вынули. Начали ровнять в котловане ступени, а наверху, на площадке, ребята мазали битумом блоки…

Когда появился Влад, я поругал его за излишнюю ширину котлована.

— Да мы начинали его шириной всего 6 метров! — оправдывался он. — А вот зачем вы загоняли погрузчик в котлован? Опустили бы туда бадью краном и вынули грунт. Неохота лопатой махать?

— Да такие глыбы какая же лопата возьмет?

— Глыбы — обвязать проволокой и вынуть краном… — закончил он мечтать.

…Греем и вынимаем грунт на выходе трубы. Начинаем монтаж фундаментных блоков. Первая попытка опустить в котлован блок «261» оказалась неудачной: вылета стрелы не хватило, а ближе кран подъехать не может из-за излишней ширины котлована. Берём блок «260» и ставим его к стенке, ближней к крану. При этом одна опора крана провисла из-за гидравлики. Народ сгрудился вокруг и рассуждал, что делать…

Иду с Натаном в сторону лагеря, и нас подвозит попутный «КАТО». В нашей бытовке Огнев топит печь, играет на губной гармошке. Я снимаю свою конторку с простенка и переставляю к окну, обиваю дверь оргалитом. С 21 до 23 часов спал, а потом пытался писать дневник, но жара в балке такая, что невозможно было стоять даже при открытых форточке и тамбурной двери.

В пятницу с 5 часов в прихожей мучаюсь от холода, дверь в салон то открываю, то закрываю. Пишу дневник до 6:30.

Идём на котлован с Натаном, и, немного не доходя, я сворачиваю на обочину за сушняком.