Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Как только мы приехали на место, Степанов собрал всех в балке механизаторов и сказал:

— В связи с нетрезвым состоянием многих — сегодня работать не будем.

Сразу начался гвалт с «брызгами шампанского». Чебурашка вопил:

— Мне плевать на всё! У меня ТО. Пиши мне 8 часов в табель…

Ярок, Гриша, Федя и Коробов ревели хором:

— Почему Генка оказался победителем соцсоревнования?!!! Кто сказал, что он работает лучше других?!

— Если он лучше, а я ничего не делаю, — вставил Федя, — то тогда я ухожу в бригаду, где получу всё, что мне причитается…

— Я не в бригаде, но сравнивать небо с землей?! — подал голос Чебурашка.

— Генка? Да это — пустое место! — вторил Яркович. — От него, как от козла — молока.

— Ни на одно собрание не приходит, всех игнорирует, — вставил Гриша. — Что, ему особое приглашение надо?!

— И с этого горя вы решили выпить в рабочее время? — наконец, вставил Влад.

— Мы неделями живём на трассе. Раз в месяц можно выпить? — раздались голоса.

— У вас были суббота и воскресенье. Если вас не устраивает жизнь на трассе, можете искать другое место. Вы знали, на что шли…

Базар пошёл по второму кругу: «Генка»… «недели на трассе»… «да мы не пьяные»… «будем работать»…

— Сегодня — отдых, — остановил базар Влад. — Отработаем этот день в субботу…

У нас в балке Степанов застал бульдозериста.

— Надо искать возможность заводить бульдозер быстрее… — сказал Влад.

— Да я разве когда отказывался от работы? У меня нет возможности собраться быстро: греть движок паяльной лампой нельзя, а ТЭН меньше, чем кипятильник…

У меня нет слов, в голове одна мысль: я — «пустое место»… За что?!

Влад сходил к мостовикам просить масло для ПЭСки, но ему отказали. Приехал Лёня с продуктами. Разгрузив машину, ввожу его в курс дела.

— Ещё не знаешь, что происходит?

— Нет. Станция сгорела?

— Мы сегодня не работаем…

— Ну и что? — с облегчением сказал он. — Моё дело маленькое, закрою наряды по 5 рублей. Вам план делать, а я получаю оклад 150 и всё. А почему не работаете?

— Так зарплату получили, и все «заболели».

— И когда успели?

— Перед отъездом затарились, да на «старые дрожжи»… А на разборке оказалось, что я получил грамоту ни за что, работать не умею, и только греюсь у костра. В пору писать заявление по собственному желанию…

— А Федя тоже пил?

— Легче сказать, кто не пил.

При этом разговоре присутствовал Огнев, но молчал. В балок зашли Степанов и Федя.

— Ну, ладно, Влад, хватит, — продолжал наступать Федя. — Пошли работать. Зачем пошёл на принцип? Ведь есть ребята, которые не пили…

— Да, но у нас один коллектив. Пусть все страдают! — отрезал Влад.

…Засыпаю до 19 часов, когда Славик и Киса приносят ужин. Разбираю газеты. Солярки в станции почти нет, поэтому решено заглушить её в 21 час и заводить 1—2 раза ночью для прогрева. Когда выключили свет, я сажусь писать дневник с лампочкой от батарейки. Рядом пристраивается Огонёк с «Французской новеллой». Он тоже выспался днём и ему не спится. Высиживаем с гаснущей лампочкой: он — до 22-х, я — на час дольше. Топлю печь и укладываюсь…

Во вторник Киса завёл станцию в 5 часов. Степанов встал в 7:20, а за ним — и я. После завтрака Влад посылает меня на ПК-127 к Ярку.

Я, Славик и Натан, как Красные Шапочки, по очереди несём коробку с завтраком для его звена. Нас догоняет Вурданов, который вчера возвращался оттуда в лагерь с зажжённым факелом, сопровождаемый «волком», или, по крайней мере, зверем со светящимися глазами. Однако, сейчас следов зверя обнаружить не удалось. Может, «лесорубы» постарались…

В балке возле котлована все спят, кроме Анисимова, заводившего дизель ПЭС-60. К 9 часам все поели всухомятку: воду не привезли, а снег в округе весь растопили. Яркович, будто не орал на меня вчера, глядит ясными глазами и посылает заправить соляркой водогрейку. Натан пять минут назад уже спрашивал его, не надо ли заправить этот агрегат, но получил отрицательный ответ. Вероятно, вопрос Натана застал Ярка врасплох, и правильный ответ пришёлся на мою долю.

Солярка в цистерне с надписью «Молоко» была от мороза белая, как настоящее молоко. Она плескалась на дне тонким слоем. Ведром можно было подцепить лишь треть его объёма. Я вычерпал её столько, сколько смог, и добавил ещё пару литров в костёр Вурданову, разогревавшему погрузчик.

Влад, в свою очередь, попросил размельчить полмешка хлористого кальция, развести в воде и залить в водогрейку. Я измельчил соли больше, чем нужно, и в этот момент ко мне подошел Гриша.

— С этим раствором станция прогрев не потянет, — пояснил он. — Уже пробовали греть фундамент на ПК-74. Электропроводность раствора — будь здоров!

— Так скажи об этом бригадиру, — советую я.

Он подумал, подумал и махнул рукой… Куда складывать заготовленную «лишнюю» соль — не понятно. Вываливаю в ящик цемент из трёх мешков и в эту тару сгребаю соль. Один час моей работы прошёл впустую.

Все ждут, когда «Катер» буксиром заведёт погрузчик. Он то заработает, то заглохнет, и мы не можем завезти цемент в ящик.

Я хожу, ищу работу. Пытаюсь таскать мешки цемента из буртов к мешалке. Влад молчаливо одобрил мою инициативу, Натан повертел пальцем у виска, Яркович сказал прямо, что «носить не имеет смысла, так как без погрузчика бетон не сделаешь, он должен грузить гравий». На моё требование дать мне работу, он предлагает «покурить». Я же работаю без перекуров, и грею факелом масло в редукторе бетономешалки.

В 12:30 привозят обед, а Влад уезжает на пикет 105 за соляркой, ибо у нас она заканчивается.

После перерыва берёмся за изготовление бетона. С первым же замесом отказывает опрокидыватель бетономешалки. Гриша копается в щитке, и через 20 минут мы продолжаем гнать бетон. Работаем в темпе с перерывами лишь на ремонт щитка. Ветер слабый, а мороз 27—30°.

В 20 часов подъехала вторая смена. В ней — ведущая тройка: Федя, Серёга и Коваль — опять с похмелья, и Влад приказал им отдыхать. Однако, видя, что мы едва успеваем залить одну ячею, кинул клич:

— Кто трезвый — выходи на работу!

Все яростно чистят бетономешалку от замёршего бетона: колотят её со всех сторон и греют факелами. В ячейке тоже суета: переставляют «аэрофлот», подключают обогрев. Меня буквально отрывают от бетономешалки, и мы едем в лагерь: Натан — в кабине с водителем, я со Славой — в кузове.

Огнев разжёг печь в бытовке перед уходом на работу, и она была ещё теплая. После ужина, в 21 час, уходим в балок механизаторов, где свет — от аккумуляторов.

Пытаюсь писать дневник, но Славик с Натаном заводят разговоры, а когда они уходят спать, со мной пытается беседовать Киса. В результате, я начинаю засыпать. В полночь приходит Влад, умывается и падает, как сражённый, хотя собирался пить чай. Наступает тишина, и я опять пытаюсь писать.