Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Для литья бетона всё готово, и процесс пошёл в начале третьего часа по полудни.

После двух-трёх замесов стала барахлить электрическая часть подъёма бадейки: или в кнопках нет контакта, или не размыкается пускатель… Гришка колдует над щитком и после N-го вызова остается у него дежурить.

Заполняем вторую ячею к 18 часам. Быстро переставляем лоток и начинаем третью. В 18 часов, наконец, завёлся «Катерпиллер» и нагрёб нам кучу гравия. Затем, он уехал за вагончиками в лагерь. Первым — притащил наш «ковчег». К этому времени третья ячея была заполнена на одну треть

В 20 часов появляется звено Феди, — инеем покрыты волосы и брови. По собственной инициативе они работали с утра на сборке КГТ, ибо не успевали собрать её к сроку. Федины ребята сразу набрасываются на работу: идут грузить цемент, а нас с Натаном прогоняют. Звено Яроковича, кроме него самого, — уже греется в вагончике.

Я протягиваю провод от нашего — к балку Ярка и — да будет свет!

…Огнев вернулся с партсобрания и взахлёб рассказывал о нелепом выступлении Лёни. Сначала поругали Коруса за плохое прохождение кандидатского стажа. Когда же заговорили о быте, Адонин пожаловался от нашего имени о плохом житии в Ларге.

— «Холодно», — говорит, — «и пусто. Сидим, пьём шампанское, играем в шахматы, как вдруг приходит воспитатель, Зоя Борисовна, и пилит нас за систематическое пьянство». — Я уже сгорел от стыда, но Лёня продолжал: «А что может ещё воспитатель предложить?», — я не знал, куда деваться…

В общем, впечатление от собрания у него — жуткое. Огонёк голоден, но ужина у нас ещё нет.

— И зачем я сюда приехал? — ворчит он. — Ковалёв умнее: сидит в лагере, поел, наверно… Но, вроде, я — партейный… — сказал и ушёл работать.

Только мы поужинали, как в полночь вторая смена закончила третью ячейку и ушла в лагерь. Огонёк остался у нас и перед сном рассуждал о нашей профессии.

— Кто мы? Не поймёшь кто… Как плотник, например, я потерял квалификацию…

Я встаю в 1:30, пишу дневник, топлю печь до 5 утра.

В пятницу встаю в 7:30 и захожу в балок Ярковича. У них поднялся лишь Женя, бульдозерист: собирался ехать в лагерь за завтраком. Тут я вспомнил, что вчера кто-то объявил подъем в 10 часов, и ушёл спать до 9. Завтракаем в 9:30.

Натан к этому времени успел подбить валенки с помощью разрезанной виниловой каски. Я сделал лишь заготовки для ремонта подошв. После завтрака продолжаю ремонтировать валенки. К 10:30 починил лишь один из них: печь плохо горит, и я не успеваю расплавить «ремонтный» винил.

Яркович посылает нас заканчивать установку электродов и крепёж опалубки.

На площадке все суетятся: кто-то греет воду, Славик и Натан подметают фундамент первой ступени, я вожусь с дрелью, которая не работает. Оказывается, шнур возле вилки надорвался. Ремонтирую шнур, быстро сверлю дырки в досках для вставки электродов, прибиваем доски в ячейки и вставляем в них электроды. Засыпаем в бадейку песок и цемент для раствора. Сторчинский буксирует «Катером» «кольца» ближе к котловану.

Обед привозят в 13:30. Ем на скорую руку. Пока ждали обед, укоротили с Натаном спираль на «козле», чтобы нагревалась сильнее. Степанов собирает народ и задаёт вопрос:

— Почему сегодня поздно вышли на работу?

Яркович защищается, пытается оправдаться. На что Влад раздражённо реагирует:

— Да, сначала на пять минут позже, потом — на 15… Вот Сторчинский с напарником ещё пьют чай, когда все уже работают…

Натягиваем с Натаном осевую бичёвку, расчищаем площадку от неиспользованных досок для подъезда крана. Эти доски Яркович грузит в самосвал, чтобы построить пристройку к своему балку в Хородочи.

Монтаж начали в сумерки. За Ярковича остался Димка Сбигнев. Я чищу и подцепляю «кольца» к «пауку» подъёмного крана, заодно обрезаю сваркой петли на блоках. Монтаж на первой ступени заканчиваем в 18 часов.

Степанов зовёт на собрание в вагон Ярковича, а Моряк отключает балок от питания: нагрелась розетка на щитке электростанции. Степанов упрашивает включить энергию обратно. На повестке дня — порядок работы: первая смена работает завтра на бетоне, а когда придёт автобус, едет домой; вторая — продолжает бетон и в воскресенье. Во вторую — попадаю я. Затем он предложил обсудить мою заметку в газете, но, пока её искали в темноте, я уговорил его не начинать сейчас дискуссию. Поговорили в общих чертах.

— Статья мне не понравилась, — сказал Влад. — Стиль неважный, перепутаны времена: когда получили «приз», мы разве простаивали?

— Я могу уточнить, что мы тогда делали, — ответил я. — Может быть, это было позже, но, всё равно, простаивали.

— Есть, конечно, там правда о быте, о планировании, но, в общем, — плохо написано.

После ужина опять говорим о заметке. Влад нашёл вырезку со своими пометками. Ему не нравятся предложения: «блоки можем делать сами», «получили приз во время простоя», «самоснабжение».

— Кстати, — вспомнил он, — СПМ-73 подал иск в арбитражный суд на СМП-74 за хищение 23 блоков, а мы взяли всего 14…

Я объяснял ему, что смысл моего письма в осуждении такой ситуации, когда опережение плана с помощью «героизма» регулярно вызывает простой… В завершение я добавил:

— Ты относишься к технике, как к божеству: хочет — работает, не хочет — стоит. А люди зачем вокруг суетятся? Наверное, не молиться надо, а заботиться о ней заранее.

— Хорошо, — подхватил Влад, — я назначу ответственного за бетономешалку.

В 22 часа ложусь, встаю в половине первого и пишу до 4-х.

…Встал в 7:20, позавтракал со всеми и переоделся в рабочее. Тут Натан меня и спрашивает:

— Ты куда одеваешься? — я сразу вспомнил, что работаю во вторую смену.

Переодеваюсь в цивильное и наблюдаю издали, как все копошатся у бетономешалки и в ячейке. Спрашиваю у Влада, что привезти из Ларги.

— Попробуй найти водовозку мостовиков или упроси Ященко, — он должен нам машину воды, — сказал он.

На дороге, увидев водовозку МО-154, я проголосовал, но водитель даже не обратил внимания на мой «голос». Меня довозит до Ларги чья-то вахтовка.

В нашей 12-ой комнате навожу порядок, собираю пишущую машинку и бумагу. Хотел купить на почте новогодние открытки, но их уже нет. Зато в промтоварном магазинчике покупаю ёлочные игрушки и прочую мелочь, там же нашлись и открытки. Пишу поздравления своим родным и Зорину в «Газету».

Возвращаюсь в бывший лагерь на попутке. Сижу в балке у Феди в ожидании обеда.

Адонин просит сделать стенд о соцсоревновании и стенгазету:

— Никто не приедет и не сделает это, — сказал он и язвительно добавил: — Это, конечно, не «Газета», не те масштабы, но надо спуститься на Землю и что-то делать здесь.

— Что-нибудь сделаем, — ответил я спокойно.

— Машинку привёз — печатать что-то для стенгазеты?