Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Неожиданно главный начинает искать кандидатуры в цехком и редколлегию. Собрание назначено на 17:30. В бытовке токарей выпрашиваю у Шибалова станочный светильник с гибкой «шеей», намереваясь сделать из него подарок Людмиле.

До обеда так ничего и не происходит. На просьбу Омарова что-то куда-то тащить, я нахально отвечаю:

— Занят машиной, патрубок к шлангу подбираю…

Дома в 12:10 ложусь спать. В 12:45 меня будит Светка: принесла «Лёшеньке» поесть. Заходит Гошка, пьём с ним чай, а он меня отчитывает за невнимание к Вовке. Я удивлен. Оказывается, ему нужно особое внимание…

На работе — всё то же: поиски патрубка. В конце дня долблю лёд под воротами, чтобы закрывались нормально.

На собрании Юра Аникин зачитывает отчет о работе цехкома и идёт на место красный, с мокрыми глазами. Выступали многие механизаторы, критиковали и цехком, и механиков, и себя; электрики оправдывали своего Онищенко. Инженер ОГМ треста пропесочил всех: нет заявок на этот год ни на ГСМ, ни на запчасти, воровство взаимное везде!.. Наш главный инженер тоже отругал и Вяковлева, и нас, и цехком… Все остались при своём, а время поджимало: в 19 часов — кино. Быстро, открытым голосованием выбираем новый цехком, редколлегию… Гандобулов вдруг очнулся:

— Давайте туда Геннадия!

— Да он уже в КП СМП! — завопил Гречко, будто спасал тонущего.

После собрания зашёл в магазин, а, выходя, наткнулся на Виктора, который бегал в поисках Жеки.

— В магазине его нет?

— Нет. Есть коньяк.

— Нет, он не нужен. Пишешь что-нибудь? Как вообще дела?

— Ничего не пишу, — говорю я, и на этом общение заканчивается.

Дома ложусь на аутотренинг. Приходят Гошка с Францевой, Вовка с гитарой, и я прошу не обращать на меня внимания. Музыканты переходят за загородку, на «кухню». Зато появляется Олег и пытается ненароком выведать у меня, почему меня и в 3 утра здесь не было. Я что-то мямлю и отрубаюсь.

Встаю в 5 утра. Пью чай и записываю в дневник 18-е, 19-е, 20-е февраля. Затем, ещё час — письма: Лере и родным. Приходит Лёшка из гостей, будит Гошку, и начинается обмен впечатлениями о дне минувшем. Например, Гошка с Францевой два часа готовились к гитарным занятиям, выпивая и закусывая. 15 минут осваивали аккорд ми-минор и на этом подготовку закончили.

В это время Вовка привёл к синаевцам Томку, объявил её невестой и напоил Синаева так, что тот побежал на четвереньках к кровати и чуть не забодал калорифер.

Идём с Гошкой в магазин, закупаем коньяка и еды на 10 рублей. Дома всё по-прежнему: Вовка лежит с гитарой и мыть посуду — только держит в уме. Я читаю газету, Гошка с Лёшкой якобы варят кашу. В 13 часов — завтрак аристократов: коньяк с лимоном, колбаса любительская, сыр, овсянка…

В 14 часов захожу к Степанову. Они с Лёней обсуждают задачу, как увезти в Хородочи на свадьбу ребят нашего отряда. Беру свой «Зенит», и мы с Владом идем в рейд КП по общежитиям. В женском — к нам присоединяются: Юра — зам. Тардавского, Аня, Егоров и ещё три женщины. После женского — мужское и киргизское общежития. Обходим и вагончики. Снимаю замёрзшие горки мочи у балков. В 15-м вагончике — пьяные мужики, грязь. В 16-м — разгром, Воробей в отрубе валяется в одежде.

Наш вагон пытаюсь обойти. Но о нём уже знают… Юра выводит на крыльцо Вовку, я хочу его заснять, но плёнка в аппарате закончилась. Вовка удирает и запирает дверь. Я стучу, мол, пусти домой. Он открывает и жутко ругается. Внутри — Светка возлежит с Лёшкой, «готовит» его в баню. Я сажусь за дневник.

…Я, Олег и Жора — из студийцев — сидим за столом с тремя бутылками «Крепкого красного», собираясь их освоить. Вовка почему-то уходит в 7-й вагон. После первой дозы иду к Лёне с последними плёнками для проявки. Он был занят реактивами и выпивать с нами отказался.

Когда наполнили тару вторично, в дверь протиснулся Райлин с тремя тарелками в одной руке и сумкой, набитой шампанским, — в другой. Оказалось, его помолвка не закончилась. Поднялась неимоверная суета. В спальном отсеке накрываем стол, и — понеслось!

Когда «туман» сгустился, мне удаётся умыкнуть одну бутылку шампанского. Несу её к Лёне, выпиваю с ним в процессе проявки плёнок и ухожу в «особняк».

Смакуем с Людой «Рижский бальзам», и я остаюсь под его чарами у неё до утра.

В воскресенье прихожу в наш балок в полдень. На полу спит Голуб, а рядом перед Вовкой ораторствует Олег. Светка уже выискала мои алкогольные заначки, так что можно было отдохнуть. Ложусь спать, а вечером берусь за дневник.

Заходит Горисов и хвастает книгой Ж. П. Сартра, присланной ему Ливановым — преподавателем МИЭМ. Покончив с дневником, иду к нему в балок, и он даёт почитать рассказы Сартра и показывает карманное Евангелие.

…Придя в «особняк», уже на лестнице услышал, как Мормонов с Владимирским распевают «Перекаты». Поздравляю всех мужчин с праздником и пристраиваюсь за стол. Бутылки из моей посылки — уже на столе. Ароныч ругает «Ударник» на чём свет стоит, а Владимирский защищает отряд, как может.

— Зарежу, съем, перешагну и — с пакетом!.. — несколько раз за вечер возглашает Мормонов в продолжение утреннего спора с Владимирским, который утверждал, что у фильма «Красная палатка» был вариант со съедением человека. Потом Ароныч провоцирует меня.

— Ну, где же ваш спецкор? — говорит он, имея в виду Олега.

— Какой же он наш, если приписан к вашему «Авангарду»? — отвечаю задиристо.

Мормонов принимает мой тон, как должное, и пытается продлить пикировку, но я не поддерживаю, и диалог затухает. Так за разговорами в средней тональности проходит застолье, и к часу ночи все собираются уходить.

Я с Коротич иду провожать Мормоновых. Говорим с Аронычем об армейском обычае не прикуривать втроём от одной спички, ибо снайпер за 3 км мог за это время прицелиться и попасть. Вспоминал он и о Третьем Гвардейском, в котором служил уже после войны в Германии.

23 февраля, понедельник. На работе продолжаю приделывать трубку к шлангу фильтра. Омаров советует сходить к меднику на автобазу. Медник, пожилой дядя, сразу взялся за работу, правда, отрываясь на многозначительный рассказ о героях вчерашних застолий. Прослушав его отчет, успешно ставлю трубку на место.

После обеда меня посылают вместо Богомолова и Тараканова к Боре Габибуллину чинить кран-ЗИЛ. Затягиваю гайки головки блока сначала с левой, затем — с правой стороны. Возимся с этим до 16 часов. Он радуется, что со мной так вышло.

— Не то, что с «этим», — поясняет он, — который ничего не понимает, а только ключи подавать может…

Дома — удивительная тишина. Решаем с Гошкой отметить День армии, тем более, что он служил. Пьём шампанское с шоколадом и лимоном. Заходит Митя, говорит о стенгазете, о Вознесенском и о празднике 8-е марта. Принимает с нами за армию. Быстро разгоняется и задаёт вопрос с подозрением: нет ли у нас возможности печатать на машинке. Я отвечаю отрицательно, а Гошка подсказывает: