Джон Хэйнс - Холодная ярость. Воспоминания участника конвоя PQ-13

8 городе не было никаких видов общественного транспорта. На улицах можно было увидеть только военные грузовики, танки или мотоциклы. Местное население передвигалось пешком или пользовалось санями и колясками, запряженными лошадьми. Земля была покрыта плотным снежным настом, и повсюду можно было увидеть носившихся на коньках ребят. Прохаживаясь по улицам, вымощенным камнем, мы смогли отыскать лишь несколько работающих магазинов, в которых торговали дешевой домашней и кухонной утварью. В них не было ничего, что нам хотелось бы купить. Повсюду можно было заметить приметы военного времени: воронки от бомб, разрушенные здания, разбитое стекло, брошенные искореженные автомобили и обломки сбитых германских самолетов. Здесь можно было увидеть практически совершенно целый двухмоторный германский бомбардировщик. Похоже, что после того как его подбили, летчик пытался посадить его на землю. С самолета были сняты все мало-мальски ценные вещи, и трудно вообразить, что могло статься с пилотом, если бы он остался жив. Сам город производил тяжелое, гнетущее впечатление. Прохожие подозрительно относились к «капиталистам» и не обращали на нас никакого внимания. Определенно, они старались избегать разговоров с нами из опасения, что это заметит кто-нибудь из сотрудников милиции или КГБ и сообщит куда следует.

Мы решили наведаться в гостиницу «Интурист» и, может быть, немного перекусить здесь. Войдя в вестибюль, мы поняли, что оказались в другом мире, совершенно не похожем на тот, что мы только что видели. Здесь была красивая мебель, люди носили куда лучшую одежду, несколько старших офицеров и англичан спокойно беседовали на английском языке. К своему удивлению и восторгу, среди них я увидел эффектную яркую женщину в роскошном меховом наряде с отделкой из меха горностая. Ничего подобного мне не доводилось видеть в своей жизни. Даже на ногах у нее была обувь из великолепного меха, а двигалась она с достоинством и грацией настоящей принцессы. Пол и я тотчас же в нее влюбились. Я так и не узнал, кто она такая, и больше никогда ее не видел, но тот день стал для меня незабываемым благодаря этой женщине. Поднявшись на второй этаж, мы оказались в холодном зале ресторана, но к этому времени мы уже довольно сильно проголодались. На обед подали рыбу с рисом, черный хлеб и чай – совсем недурно, принимая во внимание обстановку того времени.

Подошло время возвращаться на судно, но не успели мы далеко отойти, как прозвучал сигнал воздушной тревоги. От пронзительных завываний сирены аж мурашки по спине бежали. Мы бросились к расположенному неподалеку бомбоубежищу. К тому времени в него уже набились семьи горожан, рабочих и солдат. Мы смогли протиснуться внутрь и провели здесь минут 45, пока не прозвучал отбой, после чего продолжили свой путь в сторону судна.

10 апреля… Чарльз Ковингтон-младший, матрос 2-го класса, один из артиллеристов, служивших на потопленном немцами «Эффингаме», оставшийся в живых, получил назначение на наше судно.

11 апреля… «Элдена» поменяла место стоянки и перешла к причалу № 13, предназначенному для обработки опасных грузов, и мы приступили к выгрузке бомб, снарядов, взрывчатки и высокооктанового авиационного бензина. Прямое попадание авиационной бомбы привело бы к гибели судна и его экипажа. Стоит добавить, что на причале громоздились огромные штабели военного снаряжения, дожидавшегося от правки на фронт. На этом месте мы себя чувствовали гораздо беспокойнее, чем раньше.

Миллс пишет: «Интенсивность бомбежек Мурманска достигла своего апогея. Ничего подобного не испытал ни один другой город во Второй мировой войне. Восемь-десять воздушных налетов за день были совершенно обычным делом. Похоже было, что у немцев установился определенный порядок в проведении бомбежек. Вначале из-за облаков вываливались пикирующие бомбардировщики «Штукасы», оборудованные специальными сиренами, чьи звуки должны были запугать население. Затем в небе появлялись Ju-88 и «Хейнкели», из которых сыпались 250 кг бомбы. Воздух содрогался от гула моторов, разрывов бомб и грохота зениток, от чего можно было просто сойти с ума» [26] Mills Morris O. – P. 132. .

12 апреля… 04.15. Объявлена воздушная тревога, но… появились только советские самолеты. Отбой тревоги прозвучал в 04.45. В 07.45 вновь объявлена тревога. На этот раз в сторону судна устремились пять пикирующих бомбардировщиков «Штукас», но были отогнаны интенсивным огнем из автоматического оружия. Три бомбы упали в кабельтове от судна прямо по носу. При отражении налета израсходовано 380 12,7-мм патронов. Отбой тревоги в 08.45.

Примечание переводчика: тем не менее германским самолетам удалось разрушить около 100 метров причала и повредить буксирный пароход № 4. Получив отпор со стороны транспортов союзников, германская авиация нанесла удары по центру города. Запоздавшее объявление сигнала «Воздушная тревога» повлекло новые жертвы среди мирного населения. Отныне этот сигнал стал подаваться при появлении в районе Мурманска любых немецких самолетов.

13 апреля… 00.30. Объявлена воздушная тревога… Над нами гудят германские бомбардировщики He-111. По небу шарят лучи прожекторов в поисках самолетов противника. С приближением бомбардировщиков к порту береговые батареи ПВО открыли плотный заградительный огонь, видны цепочки трассирующих пуль. Я спал в своем кубрике на баке и не услышал сигнал тревоги. Было слышно, как бомбы рвутся совсем близко от причалов. Одна из них разорвалась менее чем в 50 метрах на траверзе левого борта «Элдены». От близкого взрыва судно содрогнулось так, что меня выбросило из койки. Ошеломленный и растерянный, я на ощупь отыскал куртку и шлем. Никогда еще мне не доводилось пережить такой страх… Казалось, что следующая бомба попадет прямо в судно. Взбодренный хорошей порцией адреналина, я бросился на свой боевой пост в пулеметном гнезде. Весь расчет уже занял свои места по тревоге. Поскольку я не прибыл вовремя, мое место занял другой артиллерист. Мне ничего другого не оставалось, как стоять рядом, дрожа как лист на ветру, в роли стороннего наблюдателя. Было очень стыдно за то, что я умудрился проспать сигнал тревоги, и ощущать свою бесполезность в бою.

14 апреля… Несколько раз объявлялась воздушная тревога, вслед за чем береговые батареи открывали огонь, но ни один из бомбардировщиков не вошел в зону действия нашего оружия.

15 апреля. Этот день выдался на редкость тяжелым. Незадолго до полудня в небе показались одновременно около 50 бомбардировщиков [27] По уточненным данным в течение этого дня германская авиация совершила два налета, в которых участвовали 32 Ju-87, а также 11 Bf-110 и Bf-109. – Прим. перев. , а чуть позже можно было увидеть воздушный бой с участием не менее 125 самолетов. Два британских судна получили прямые попадания бомб [28] Это были «Эмпайр Старлайт» и «Ланкастер Касл», прибывший в Мурманск еще в составе конвоя PQ-12. – Прим. перев. . Мурманск подвергся сокрушительной бомбежке, но авиации союзников удалось отразить это нападение. 10 бомбардировщиков, выйдя в атаку со стороны солнца, сбросили бомбы в верхней части гавани. В 18.30 25 бомбардировщиков повторили этот маневр и сбросили свой смертельный груз над нами. Восемь бомб разорвались в районе нашего причала. Самолеты пронеслись у нас над самой головой, и несколько из них попали под огонь наших пулеметов. Одна из бомб вывела из строя портальный кран, другая попала в бомбоубежище, где взрывом были убиты несколько человек [29] По данным советской стороны этой бомбой было убито 20 и ранено 11 на ходившихся в бомбоубежище человек. – Прим. перев. . Еще одна разорвалась во втором трюме судна, стоявшего по другую сторону причала. Во время этих дневных налетов мы израсходовали 1400 патронов 12,7-мм автоматов.