Татьяна Внукова - Дом на Новгородском

16.02.44. п/п С 34549 «В»

«Сегодня окончательно оформились как гвардейцы — выдали новые значки, ждём знамя. Касательно отправки, то она между завтра и двумя-тремя месяцами. Короче го­воря, никто толком не знает, но готовы полностью, есть даже обоз»...

«...Праздник встретил задним числом, как и остальные 20 человек. Выпили после праздника, но зато столько, сколько влезло и даже больше, благо самогон гонят во всех деревнях. Много было шума, на другой день, при воспоминании, смеялись до слёз»...

12.03.44. «При возможности пошли мне в двух разных письмах, чтобы дошли, несколько шахматных партий-задач. Здесь, как свободное время, так за шахматы, игра­ют почти все. Сделал две партии. Потратил на них при­мерно дня четыре. Делал, конечно, в свободное время. Удачно. Очень похожи на настоящие»

18.03.44. «Живу немного иначе, т. е. не так спокойно.

Частенько по ночам бывают тревоги, походы с учения­ми повторяются через каждые несколько дней. Воюем по двое-трое суток, ночуем где придётся, чаще в деревнях. Стучимся в любой дом, спим там, где ляжем — под сто­лом, на полу, на печи — где есть место. Чувствуем себя как дома, только местные так привыкли ругаться, что без мата и предложения не могут сказать, так что больше молчим и между собой негромко говорим... Питаемся из походной кухни, варят так себе, кормят чаще холодным или чуть тёплым».

19.03.44. «Здесь уже здорово чувствуется весна, доро­ги размокли, на берегу речки прогалины. Заниматься, особенно тактикой, трудновато, так как на лыжах нельзя — снег мокрый, липкий, а без лыж ещё хуже — провали­ваемся. Все, кроме нас, уже упаковали лыжи. Скоро сда­вать валенки, все равно в них, как и на лыжах, ходить не придется...»

21.03.44. «Часто хожу в походы и довольно далеко. Идёт нас несколько тысяч сразу, так что не скучно. Если останавливаемся, то занимаем сразу несколько дере­вень». Письмо написано на обратной, чистой стороне моего к нему письма о том, что к нам заходил, и уже в звании лейтенанта, Володя Тарутин.

27.04.44. «Я очень и очень благодарю тебя за послан­ный тобой журнал. Он доставил мне большое удоволь­ствие, да и не только одному мне, но и всем нам, три дцати человекам, и его будут теперь читать и перечитывать до тех пор, пока можно будет разобрать слова. Кроссворд за­полнили почти весь, стёрли резинкой и опять стали пи­сать.

Погода направилась. Снег почти стаял, дороги высох­ли, речка Клязьма увеличилась в два раза, течение бы­строе, снесло два капитальных деревянных моста. Про­дукты перевозят на лодке»...

Наверное, их землянки стало заливать водой, а может, для переформирования части их переводят в Ногинск. Сообщил матери адрес в надежде, что она сможет при­ехать и с ним увидеться.

Ногинск. Глухово. Старая гостиница у Глуховского клуба. До Москвы ходит поезд. От вокзала в Ногинске трамвай до клуба.

Продолжается их обучение. Пишет, что «стрелял из ПТР. Звук и пробивная способность жуткая. Я хоть это знал, но не знал, что так здорово. Вчера ездил на трофей­ной шевроле. Даже сам не думал, что сяду и так сразу поеду, однако поездил по всему Ногинску... Жалею, что, когда кончил курсы шофёров, не было возможности по­стажироваться и получить права... Быть шофёром в ар­мии — это среднее между службой в армии и «граждан­кой», короче говоря, дело хорошее»...

2.05.44. «Приняли гвардейское знамя. Жизнь здесь во всех отношениях хороша. Живём в отдельных комнатах, кино, библиотека, книги, журналы. Только морально не­важно»...

1.06.44. «Письмо твоё получил, увидеться, конечно, очень бы хотелось (вероятно, мать написала, что прие­дет). Сегодня я только второй день как нормально себя чувствую, а то дня два-три совсем не вставал, да дня два поправлялся. А до этого лежал и ничего, кроме каких-то таблеток и лекарства, не ел и голова здорово кружилась.

Знаешь, в армии я всего два раза обращался в санчасть, а условия ещё те!»

Мать приехала в Ногинск. Металась от вокзала к ка­зарме. Искала среди грузившихся в эшелоны, а его уже отправили на фронт. Он написал Петру: «С матерью уви­деться не удалось. Я уехал раньше, чем думал»

28.06.44. «Уже воюю. Участвовал в форсировании реки Свири. Перед форсированием была артподготовка не­сколько часов, финны тоже не отставали, так что грохоту было немало. Сначала прятались, боялись осколков, по­том осмелели, стали ходить в рост. Финны удрали сразу за один день километров на 30, и так почти каждый день и ночь»

19.07.44. «Так уж получилось, что я десятого числа уехал на фронт, а знаешь, как я тебя ждал! Даже не раз приходил на станцию во время прихода поездов, ведь мы грузились на этой же станции. Проезжали мы знакомы­ми местами, мимо Кускова. Новогиреева что-то не заме­тил. Ехали не одни сутки и приехали к финнам. Воюю уже с месяц, не раз был под обстрелом.

Получил письмо от Володи Тарутина. Его адрес п/п 83432 «Ш»

1.08.44. «...На 9 дней попал в тыл, куда никакой снаряд не долетит, так что живём спокойно, чуть чего — не хва­таемся за автоматы. Финны по ночам не бродят, никого не тащат».

Трудно судить, что за груз они выгружают из баржи, но пишет, что работа не особенно хорошая. «Поработаем ещё немного и опять на передовую, а стоять приходится впереди пехоты. Финны засели крепко. Строили десяток лет, с толком, чувством, расстановкой и, главное, места пристреляны, это уж как обычно»

11.08.44. «Был два дня на передовой, затем переброси­ли в Карелию.»

Радуется поспевшим ягодам, тому, что удалось в ручье постирать обмундирование, и выглядит приличнее, чем на передовой, где по несколько дней не доводилось мыть­ся. Ходили в песке».

«Опять попал в десантники. Изменился адрес полевой почты. Теперь — п/п 35860 «И».

30.08.44. «Недавно имел удовольствие полетать на самолёте дольше обычного, повидать других людей, на­стоящих белорусов, считающих нас чуть ли не за своих сыновей. Правда, сначала они приняли нас за немецких десантников, тем более что на нас особое снаряжение, знание десятка — другого необходимых немецких фраз и наше появление с неба».

Георгий где-то в районе Орши. Описывает, как она раз­бита.

12.10.44. п/п 25860 «П».

«Опять лес, землянки строю. Орша разбита. Изредка прыжки. Погода осенняя, но не очень холодная. Дует ве­тер.. Лишний раз перевернёшься через голову при при­землении».

4.11.44. «В землянке тепло, сухо. Всё обшили досками. Начинаются дожди, но снега ещё нет. Выслушиваем по утрам сообщение о ходе военных действий. Знаешь, мы всё ещё сидим порядочно от фронта, и видно, нам при­дется участвовать в последнем ударе... Готовимся к этому подходяще, особенно политически... Живём в лесу, с на­селением не общаемся. Нам важно, что никто нас не ви­дел, ну а кто увидел, то первый и последний раз».

9.11.44. «Праздник провёл относительно неплохо. Два дня почти не трогали, занимались чем хотели. Сделал опять шахматы... На улице слякоть, сегодня первый снег, завтра оденемся теплее. Опять политика. Письмо т. Ста­лину с разными обязательствами, в том числе о знамени над Берлином — задача нелёгкая».