Марина Старых - Мемуары на руинах [Жизнь актрисы в письмах и дневниках]

Пока папа мог работать, Маруся, выполнив необходимые обязанности, была предоставлена самой себе, значит – дворовой команде. Как и положено, в команде был лидер – девочка, то ли чуть старше, то ли уже слишком многое узнавшая, кто теперь узнает, но, несомненно, девочка, обладающая фантастическим даром рассказчика. Как виртуозно она плела свои «Взрослые истории» про то, о чём мы, остальные, не имели ни малейшего понятия: как развязываются лямки её ночной рубашки… – И что? И что потом?… Она сама не знала. Однажды увлекла всю маленькую компанию на «АВС». Звучало таинственно. Снарядиться надо было лыжными палками. Три маленькие девочки ушли за километр от дома в треугольник, составленный из трёх пересекающихся железнодорожных насыпей за промзоной Кировского завода. Там не было никого. Только горы замёрзшего песка, которые надо был штурмовать с помощью лыжных палок. Всё было страшно увлекательно, пока Маруся не увидела серое «плато», которое надо было преодолеть. Она разбежалась и прыгнула в середину кучи цемента, который тут же начал засасывать… Инстинкт – повернуться на живот и ползти… вернуться домой и долго отстирывать хлопчатобумажные чулки от цемента. Чтобы мама не узнала…

Много лет спустя Маруся увидела на улице спившуюся женщину, в лице которой смутно проглядывало что-то очень знакомое… Она? Та рисковая девчонка? Маруся прошла мимо.

Папа, как мог, помогал: рассказывал про строение атома, непостижимые физические и математические законы становились немного понятнее. Однажды на дом задали доказательство теоремы о непересекающихся прямых. Чтобы не ошибиться, папа открыл математический справочник… На следующий день вызванная к доске Маруся гордо ответила, что теорему доказывать не будет, потому что прямые всё равно пересекутся… в бесконечности. Получив заслуженную двойку, возмущалась страшно. Может, учительница ничего не знала о Лобачевском?

Всё было неплохо, но… Ну, в общем, исполнилось Марусе 14… и, (как вы сказали?) – в общем, вдруг рухнули авторитеты и, то ли гормоны взыграли, то ли призвание позвало…

У Маруси была необъяснимая (поскольку не выросла за кулисами, не мечтала о кино и славе), страсть к лицедейству. Сначала – примитивно: встать на стул, «чтобы я что-то делала, и чтобы меня все слушали и любили.» Фантазии развили воображение, сформировавшееся «эго» требовало власти над «толпой»… Ну, вы знаете текст Нины Заречной, он у всех на слуху… хотя Маруся тогда ещё не читала «Чайку», в общем, потребность.

В школу пришёл пожилой дяденька поставить «Золушку» на французском. Марусю назначили Золушкой вместе с другой девочкой. У той девочки было прекрасное платье из кружевной занавески. Маруся сама себе соорудила что-то несуразное из марли. Но, когда пришла её очередь играть на маленькой школьной сцене, Маруся вдруг неожиданно для всех, и для себя самой, бросилась на колени, умоляя мачеху отпустить её на бал. Подруги потом довольно безжалостно говорили, что Маруся «переигрывала». Слова-то какие уже знали! Да, Маруся ужасно переигрывала. Всё, что пряталось под личиной «хорошей девочки» вдруг совершенно бесконтрольно вырывалось наружу, Марусю несло, но это было счастье!

В 13 лет пробовала поступить в Театр Юношеского Творчества, прошла три тура, но оказалось, что для Маруси «роли нет», ей предложили ездить в филиал – во Дворец Моряков, но это было невозможно, а тут – болезнь, санаторий, отставание по всем предметам. Никогда не забыть, как опустошённая пришла домой, включила телевизор, а там молодые артисты: Особик, Овсянко играют в телесказке про песочные часы… Им можно, а Марусе нельзя! Как же она рыдала!

Но на следующий год поступила, и пропала, пропала для семьи и школы, началась новая волшебная жизнь!

Итак… Уже «по блату», потому что нашлись знакомые знакомых, стыдно, но… свершилось! Почему мне, не самой бездарной, нужно было пройти через это унижение – не знаю, так карта легла. Длинный, длинный коридор, запах воска, изумительный запах, предваряющий вход в святая святых: тогда несколько комнат, в которых уживались все: монтировщики гримёры, бутафоры, осветители, и – сама маленькая сцена, и классы актёрского мастерства. Марусю взяли в грим. цех, где царствовала Зоя Серебрякова. Но вдруг оказалось, что «учиться на артистку» здесь было совсем не обязательно, (хотя занятия по «мастерству» были на уровне профессиональном), здесь царила такая атмосфера… (прости за клише, возможный читатель!) Да-да! Именно атмосфера! Во-первых, – спектакли, которые казались шедеврами «Снежная королева» и «Поезд дальнего следования» и «Три шпаги на троих». Игравшие в них были обожаемы, им завидовали, мечтали занять их места, (что естественно). Но… Было ещё и нечто более важное, выделяющее ТЮТ из всех многочисленных театральных кружков в Домах Пионеров (одним из самых серьёзных конкурентов был ДПШ на 17 линии, откуда вышли многие мои друзья), – ТРАДИЦИИ, передаваемые и тщательно хранимые из поколения в поколение! А кто были те, кто создал эти песни, эти гимны, под которые мы радостно шли пропалывать морковь? Они на десять лет были старше нас – шестидесятники! Кац, Сазонов, Додин, Фильштинский, Энтин… А мы впитывали, пытались соответствовать… Чему? Ох! Служение общему делу, честность во всём, в общем, если бы не полное отсутствие коммунистической риторики, то моральный облик ТюТовца должен был быть чем-то средним между кодексом и катехизисом. То есть, это была ПОЛНАЯ ПОБЕДА ИДЕАЛИЗМА НАД РЕАЛЬНОСТЬЮ! Что Маруся с радостью и восприняла!

Но было и ещё в этой атмосфере то, что не могли контролировать старшие: атмосфера всеобщей влюблённости. Любовь была в песнях, которые достались нам по наследству, любовь была здесь, где собралось довольно серьёзное подростковое, чуть старше, чуть младше, сообщество. Старшие, от которых нас не изолировали, тут же сообщили: если ты не влюблён, то ты не ТЮТовец! А они уже составляли такие красивые, всем известные, завидные пары!

Марусе было четырнадцать. Как у Барто: пора влюбиться! Маруся огляделась: тех, кто уже был занят, сразу отмела, выбрала того, кто казался не слишком востребован: Сергеича, – и он сразу, не подозревая об этом, завладел её романтическими мечтами!

Сергеич был совсем не красив, маленького роста, но с задатками истинного лидера, с колоссальным авторитетом. К тому же, он уже снялся в телевизионном фильме вместе с Рэмом Лебедевым, про мальчика, который, чтобы травить крыс, толчёт стекло и теряет зрение…. Этого было достаточно для того, чтобы Маруся всю свою новую, ещё не осознанную, как сексуальную, энергию направила в это виртуальное пространство.