Марина Старых - Мемуары на руинах [Жизнь актрисы в письмах и дневниках]

Надо написать им письмо: мол, я ещё ничего не знаю, какие у вас предложения по ролям, то да сё… Это тебя ни к чему не обяжет. Закинь такую приманочку. Пусть они раскроют кошель, а там посмотрим.

Целую. Миша.»

ДОКТОР:– Написали?

– Нет, и в голову не пришло.

ДОКТОР:– Сейчас не были бы отлучены от сцены, город носил бы вас на руках… ну, как мечтала Нина Заречная…

– Нина Заречная ехала в Елец третьим классом… Хотя… самое смешное, что Рыбинск – мой родной город. Там, на привокзальной площади стоял духэтажный деревянный дом одного моего прадеда, а ещё – каменный дои другого. Дед окончил Рыбинскую мореходку, играл в ансамбле балалаечников… Все старинные семейные фотографии – Рыбинские. Выбор был. Но не было решимости его сделать. Несмотря на все конфликты, Маруся не могла порвать пуповину, связывающую её с Альма-матер, боялась покинуть Питер и начать жить самостоятельно. А так, оно катилось само по себе по проложенным судьбой рельсам… Ну, и «Ленфильм» под боком. Хотя, и там после скандальных съёмок в «Соломенной шляпке» репутация Маруси была безнадёжно испорчена, и приглашений не было. Учитель вёл себя как собака на сене: держал учеников в чёрном теле, но всеми силами мешал карьере в кино. И в другие театры не пускал. Маруся дважды показывалась: Владимирову и Опоркову. Оба выдерживали паузу, явно созванивались с Учителем и отказывали. Это предположение, скорее всего, верно, потому что подобное случалось не с одной Марусей. Только одна девочка, приехавшая из Казани, талантливая и очень уверенная в себе, полностью игнорировала все запреты, когда её пригласил на съёмки Авербах. «Потеряю театр? Ну и ладно!» И выиграла, и стала звездой, и мастер пошёл на попятный.

Что касается Миши… К нему в Рыбинск приехала подруга Маруси – Галя Михайлова. Оказавшись вдвоём в чужой среде, они, естественно, сошлись, поженились, родили дочку Катю и вернулись в Питер. Галя пришла в ТЮЗ, Миша стал ездить по провинции. Вскоре разошлись. Миша привёз из Иркутска ещё одну гениальную жену, она устроилась в МДТ. Третья жена, говорят, была неумна и неталантлива. Маруся не знает наверняка, не была знакома. Почему-то, и эта дружба постепенно остыла. Уже в девяносто каком-то Мишу нашли мёртвым, привязанным к стулу со следами чудовищных пыток. Вроде, хотел снимать кинофильм, занял много денег… или наоборот, получил зарплату после работы с Германом, обычная для того времени история.

ДОКТОР:– Ещё одна смерть… Вы помните тему нашего исследования? Разве это не ваша собственная жизнь?

– Да, конечно. Но что поделать, это удел тех, кто пережил многих близких. Не рассказать о них – не объяснить ничего. Рассказ не полный, если не имеет финала, а он всегда трагический: жирная точка, поставленная судьбой, в которой вся суть. Кроме того, я чувствую, что это мой долг: сохранить память о них.

Вернёмся в 1975.

Миша познакомил Марусю со своим другом Гальпериным.

В день свадьбы Филинова бьющуюся, как рыба, выброшенная на берег, Марусю успевал поймать в свои объятия, отвлечь писатель Гальперин. Он увёз её в деревню, заговаривал, приносил чай и кефир на ночь. Маруся, не способная выносить одиночество, конечно сдалась…

– Конечно?

– Конечно. Тогда у Маруси не было проблем с претендентами, была проблема с выбором.

– И по какому же принципу Маруся выбирала?

– Уж точно, не по расчёту. Однажды на скамейке возле ТЮЗа Маруся подсела к какому-то старику, чтобы погладить его болонку.

– Знаете, девочка, что такое любовь? Любовь – это запахи! Вот моя собачка, – сколько у неё было женихов! Но только одного она понюхала – и сошла с ума: рвётся из дому, ищет, ищет его одного!

– Как почти перед каждой женщиной, перед Марусей стоял выбор: – любовь, или вынужденные, но приемлемые компромиссы. Остальные варианты отметались.

ДОКТОР:– Вынужденные обстоятельства? Это лукавство?

– Как хотите. Юра был человеком необходимого Марусе круга. В то время он считался молодым талантливым писателем из непечатающихся, уже признанным тогдашним литературным сообществом. Соответственно, круг его общения включал всё самое интересное, творческое, оппозиционное и фрондёрское в Питере. Он был знаменит в узких кругах романом «Мост через лету», где главная героиня – Марина сошла к нему с экрана из фильма «Клолдунья», уже написал новеллу для ТЮЗа. Юра был хорошо образован, закончил истфак и знал, что такое «семантика» и «семиотика», он многое мог дать Марусе. С ним было интересно. А главное – у Юры была своя комната. 18 метров в коммуналке на улице Якубовича!

Комната была пуста, если не считать раздолбанного раскладного дивана и подобия письменного стола, на котором стояла пишущая машинка с постоянно заправленным чистым листком бумаги, но вся оклеена вырезками из журналов.. В самом деле, это было непревзойдённое произведение искусства, потребовавшее от хозяина уймы времени и терпения. Случайного гостя можно было долго не занимать разговорами: открыв рот, он переходил от стены с политическими деятелями, где вперемежку соседствовали Че Гевара с Мухаммедом Али, к писательской галерее с Фолкнером, Хэмингуэем и Норманом Мэйлером…

Маруся привезла единственное своё достояние – разваливающуюся ондатровую бабушкину шубу, которую торжественно повесили на гвоздь.

Юра работал в службе лифтов, где можно было писать, изредка брал в «Звезде» внутриредакционные рецензии на чью-то прозу, подрабатывал корреспондентом в «Костре».

Маруся получала бы свои 85 рублей, если бы… не появилась возможность поехать в Париж. Кто-то, как-то, походя, случайно спросил Марусю: – Ты, вроде, знаешь французский? – Да. – Так беги в райком комсомола, в такой-то кабинет, там дают путёвки в Париж. Как потом выяснилось, через бюро молодёжного туризма «Спутник» Альянс Франсез, организация, занимающаяся распространением французской культуры в мире, рассылала приглашения преподавателям фр. языка на курсы усовершенствования оного. Путёвки были относительно дешёвыми, и наши комсомольцы быстро прибрали их к рукам, но вдруг выяснилось, что знание языка необходимо, и им срочно пришлось предлагать их кому попало. (Нет ничего случайного в этом мире).

Тем не менее, для Маруси, уже работающей в театре, 360 за путёвку были нереальны. Помогли знакомые. Оказывается, тогда это было отработанной практикой. Маруся пришла в магазин, в котором кто-то только что купил за 670 р. катер «Днепр». С его чеком был оформлен кредит, который надо было выплачивать в течение года, а остаток был уплачен за мечту.

Потом были собеседования в Смольном, где всех проверили на политграмотность, объяснили, что в Париже – сплошные провокации, ходить можно только пятёрками, ни в коем случае, ни с кем на улице не разговаривать, а для встреч с французскими коммунистами, взять с собой по две бутылки водки и по палке копчёной колбасы. Это был 75 год, тогда и поездка в Болгарию была событием, а уж Париж!!!… Поскольку путёвки раздавали в спешке, из пяти питерских, одна была актрисой, другая – работником Эрмитажа, третья переводчиком-синхронистом, плюс мальчик-комсомолец с голубыми глазами грудничка, в общем, пятёрка, независимая от всей остальной группы сформировалась, и очень кстати, потому что основную часть составляли педагоги из города Николаева, и ещё какие-то странные крепкие парни из Москвы. Каждую группу сопровождал руководитель из райкома партии. Им не надо было знать языка, не надо было посещать обязательные для преподавателей лекции, их дело было надзирать за группой, не допускать провокаций, болтаться по Парижу, посещать порнокинотеатры (Я это смотрел, вам- не рекомендую), дешёвые магазины (Я жене купил сервиз с перламутром), и наслаждаться жизнью за наш счёт. В связи с чем водка и колбаса для французских коммунистов были ими экспроприированы для собственных нужд, а в 11 вечера они обходили все номера, не без юмора объявляя: – Контроле тотале. Дородная партийка из Николаева, гордая тем, что будет блистать в Париже в платье красного бархата с опушкой из лебяжьего пуха, сразу сказала питерскому: – За этой блондинкой следите особо, может остаться! Ну и следили.