Юрий Мишаткин - Соловушка НКВД

Среди врачей существует законспирированная группа лиц, стремящихся при лечении сократить жизнь руководителей партии и правительства. Однако министр госбезопасности Абакумов, получив показания Этингера, признал их не заслуживающими внимания, прекратил дальнейшее следствие. При этом, пренебрегая предостережением врачей МГБ, поместил серьезно больного арестованного в заведомо опасные для его здоровья условия (в сырую камеру), вследствие чего 2 марта 1951 г. Этингер умер в тюрьме. Таким образом, погасив дело Этингера, Абакумов помешал ЦК выявить группу врачей, выполняющих задания иностранных агентов по террористической деятельности против руководителей партии, правительства.

2. В августе 1950 г. арестован бывший заместитель гендиректора акционерного общества «Висмут» Салиманов. Крупный государственный преступник, изменив Родине, выдал американцам важные сведения. Абакумов скрыл от ЦК ход следствия, не мог дать вразумительных объяснений, таким образом, обманул партию и в этом деле.

3. В январе 1951 г. в Москве арестованы участники еврейской антисоветской молодежной организации. При допросах некоторые признались в террористических замыслах, однако по указанию Абакумова признания были исключены из протоколов. Следовательно, и по этому делу Абакумов обманул партию.

4. В МГБ грубо нарушается порядок следствия, согласно которому допрос арестованного должен фиксироваться, оформляться в протоколе, сообщаться в ЦК. В МГБ укоренилась неправильная практика составления обобщенных протоколов на основании накопленных следователем заметок, черновых записей. Эта вредная и антигосударственная практика привела к безответственности работников аппарата МГБ, дает возможность скрывать от партии положение дел. Таким образом, Абакумов не только обманывал партию, но и грубым образом нарушил постановления ЦК ВКП(б) и правительства.

5. ЦК считает нужным отметить, что, будучи вызванным в Политбюро, а затем в Комиссию ЦК, Абакумов стал на путь голого отрицания фактов, пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений, не проявил признаков раскаяния.

На основании вышеизложенного ЦК ВКП(б) постановляет: снять В. С. Абакумова с работы министра государственной безопасности СССР, исключить из рядов ВКП(б) и передать его дело в суд.

Старший майор в коверкотовой гимнастерке с нашивками на рукавах, серебристыми погонами предложил хозяину квартиры ознакомиться с постановлением и ордером на обыск и арест.

Гор. Москва.

1951 года июля 12 дня

Мы, начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР, рассмотрев имеющиеся материалы в отношении А б а к у м о в а В и к т о р а С е м е н о в и ч а 1908 г. рождения, уроженца Москвы, русского, гражданина СССР, быв. министра государственной безопасности, руководствуясь ст. 110, 145, 58-1б

п о с т а н о в и л и:

В. С. Абакумова, проживающего по адресу: Москва, Колпачный пер… подвергнуть аресту и обыску.

Абакумов обнял Антонину, порадовался, что она не льет слезы, тем более не закатывает истерику (что на ее месте сделала чуть ли не любая), в детской поцеловал посапывающего во сне сына, вернулся к ожидающему майору.

— Можем ехать.

Отвезли не в тюрьму, а в Союзную прокуратуру, где Генеральный прокурор встретил арестованного как совершенно ему не знакомого, на приветствие не ответил, сесть не предложил.

— Уполномочен информировать, что против вас возбуждено уголовное дело, обвиняетесь по статье 58-1б УК РСФСР. Мера пресечения — содержание под стражей.

Названная статья была прекрасно известна любому в стране взрослому, часто применялась с 1937 г., расшифровывалась как измена Родине.

«Статья — удав, мне предназначена роль кролика для скармливания ненасытной змее», — подумал Виктор Семенович.

Вернули в автомашину, вновь оказался между двумя не проронившими ни слова лейтенантами.

«Вижу молодцев впервые — в министерстве не попадались на глаза. Выпускники нашей школы. Горды порученным делом, считают, что, участвуя в аресте генерал-полковника, выполняют важное государственное задание».

Абакумов посмотрел в щелочку зашторенного бокового окна, увидел большую букву «М», над станцией метро, затем мелькнул Казанский вокзал, за ним пожарная каланча, и понял, что везут в Сокольническую тюрьму, больше известную как «Матросская тишина».

«Поселят почти в центре столицы, чтобы был под рукой у следователей».

В приемном отделении прошла обычная процедура — опись отобранных вещей, фотографирование в профиль и анфас, составление словесного портрета.

Р о с т — высокий.

П л е ч и — опущенные.

Ц в е т в о л о с — темно-русый.

Г л а за — карие.

Л и ц о — прямоугольное.

Л о б — высокий.

Б р о в и — дугообразные.

Н о с — широкий.

Р о т — большой.

Г у б ы — толстые.

П о д б о р о д o к — прямой.

У ш и — большие, овальные.

Присутствующий при заполнении анкеты комендант тюрьмы рассматривал поступившего, которого раньше видел лишь на собраниях. Сейчас арестант не был похож на прежнего — сутулился, лоб влажный, по щекам гуляли желваки. Комендант вспомнил, как генерал входил в зал — не шел, а нес себя, на всех смотрел свысока, демонстрируя свою значимость.

«При его появлении все вставали, вытягивались в струнку. На любого наводил страх, каждого мог скрутить в бараний рог, отправить к черту на кулички. Без сомнений, жрал исключительно икорочку, балык, осетрину, крабов, анчоусы, мидии, что входит в спецпаек больших начальников, а другим даже не снится. Пил вина из Франции, где лучшие в мире шампанское, коньяк… У меня попробует баланду… Не забыть приказать срезать с одежды пуговицы, иначе может от желания избежать суда, исполнения приговора лишить себя жизни, за что мне влетит первому. Раз его дело на контроле у Генпрокурора, вести будет его первый заместитель К. Мокичев. Если посмеет показать гордыню, нарушить распорядок, объявить голодовку, то покажу ему кузькину мать».

Комендант позавидовал чужой пышной шевелюре, решил, что за подобным арестантом нужен глаз да глаз.

— Следуйте!

Абакумов (отныне в тюремных документах «заключенный № 15») заложил руки за спину, вышел в казавшийся бесконечным коридор. По металлической лестнице спустился на пару этажей, оказался у двери с глазком и «кормушкой».

— Заходите!

Виктор Семенович переступил порог камеры с двухъярусной койкой. Дверь за спиной захлопнулась, в замке дважды прокрутился ключ, лязгнул засов, и очередной житель Сокольнической тюрьмы МВД присел на панцирную койку, вспомнил пророческие слова друга отца: