Юрий Мишаткин - Соловушка НКВД

— Такая жена нашему Молотову не нужна.

Жемчужину тотчас арестовали, взяли и почти всех ее подчиненных, двое поспешили признаться в любовных связях с 53-летней начальницей, под диктовку следователя написали подробности интимных встреч. Положение обманутого мужа пошатнулось, Молотов лишился доверия Сталина, масло в огонь подлило предложение Вячеслава Михайловича ослабить цензуру, провести в стране коренные перемены. Абакумов знал о ненависти Хозяина к советским евреям, для которых жена его ближайшего соратника стала чуть ли не знаменем. Во время исключения Полины из партии, Молотов вместе со всеми членами Политбюро проголосовал «за». Полина держалась с завидным достоинством. Виктор Семенович спросил совета, как поступить с проштрафившейся упрямицей? И услышал:

— Обвини в коррупции, получении взяток, чтобы потянуло на пять лет лагеря.

Ставший соломенным вдовцом Молотов палец о палец не ударил для спасения супруги, со дня на день сам ожидал ареста, но Сталин лишь снял с поста министра иностранных дел, из первого заместителя Председателя Совета Министров сделал простым замом, передал Жемчужину особому отделу МГБ, которое выслало обвиненную в Кустанайскую область.

«Со дня ареста Полины минуло почти три года, где она, что с ней?».

Находясь в полной изоляции, Абакумов не мог знать, что Жемчужина выйдет на свободу лишь в конце 1952 г., но вскоре будет снова арестована — Сталин задумает сделать Молотова очередным врагом народа, для чего необходима была его теснейшая связь со шпионкой Израиля. Смерть диктатора спасет супругов Молотовых от скамьи подсудимых, приговора и высшей меры наказания.

Приближался к концу 1952 г. — восемнадцать месяцев пребывания заключенного № 15 в тюрьме. Все чаще Абакумова стали мучить острые боли в желудке. Попросил заместителя министра внутренних дел генерал-полковника Серова разрешить пользоваться тюремным ларьком, где продавались диетические продукты. Поступил приказ выделять № 15 по 50 рублей в месяц из фонда оплаты услуг сексотов. «Доброта» объяснялась рапортом тюремного врача о прогрессирующей у № 15 гипертонической болезни 2-й стадии, миокардиотрофии, вегетодистонии, что подследственный с подобными нарушениями здоровья может не дожить до суда.

Второй приятной новостью было прекращение допросов в ночное время. При встречах со следователями Абакумов держался из последних сил, вновь отметал дичайшие обвинения. Привыкнув, что следователи, как правило, не отвечают на его приветствия, перестал здороваться. Закладывал руки за спину, расслаблялся, чтобы выдержать многочасовую «стойку».

«Необходимо выдержать и не свалиться, не лишиться сознания. Мучителей хлебом не корми, позволь насладиться моей слабостью, беспомощностью… Опять начнут уговаривать, стращать, заставлять признать вину, за это обещают перевести в камеру с вентиляцией, снять наручники, выдавать улучшенное питание, прекратить измываться…»

На этот раз он ошибся: подписать признание не предложили. Следователь забубнил себе под нос:

— Вы опозорили высокое воинское звание присвоением трофеев из музеев, квартир жителей Германии, Австрии, хранящегося в банках драгметалла. Были нескромны в быту, показали подчиненным плохой пример, сменив жену на более молодую, отхватили громадную по метражу квартиру, когда некоторые молодые чекисты проживают в общежитии.

Абакумов перебил:

— Вы спутали меня с заболевшей вещизмом, приобретательством администрацией советской оккупационной зоны. Из командировки в Берлин привез пару «железных крестов», кортик и кружку для пива. Свой продуктовый паек обменял на фотоаппарат «Лейка». Что касается жен, первая супруга оказалась бесплодной, не могла порадовать рождением наследника, пришлось развестись, новая жена подарила долгожданного сына. Квартира действительно большая, я такую не просил, тем более не требовал. В общежитии селились исключительно молодые, холостые.

— Можем устроить очную ставку с генералом Барановым, он повторит свои показания о вывозе вами из Германии миллиона рейхсмарок, золотых слитков, подкупе членов Военной коллегии для вынесения нужных вам приговоров.

— Военная коллегия неподкупна.

— Имеются неоспоримые факты о превышении вами власти, мздоимстве, беспробудном пьянстве.

— Удивительно, как бумага выдержала вранье.

— Что заставило исключить из СМЕРШа борьбу с иностранными шпионами, тем самым оставив врагов из-за рубежа вне компетенции контрразведки?

— Это инициатива товарища Сталина. Создаваемое новое подразделение военной разведки вначале носило название «СМЕРИШ», то есть «Смерть иностранным шпионам», но Иосиф Виссарионович решил не разделять шпионов на иностранных и отечественных, включил СМЕРШ в Наркомат обороны. Признаю, что бывал резок с подчиненными, но старался изжить это в себе. Между прочим, начальником СМЕРШа назначил сам товарищ Сталин, подчинялся только ему, одно время ходил в заместителях наркома обороны.

— И поспешили убрать других заместителей. Не удалось расправиться только с маршалами Жуковым и Василевским, оба оказались вам не по зубам. — Следователь говорил, уткнувшись в бумаги на столе, словно боялся встретиться взглядом с Абакумовым. — Затягивали открытие процесса над евреями, желавшими отторгнуть от РСФСР Крымский полуостров, добивались, чтобы процесс стал закрытым.

— Каким быть процессу, решало Политбюро.

Следователь словно не слышал, что говорит Абакумов, продолжал:

— После Победы без санкции прокурора, не согласовав с командованием Группы наших войск в Германии, арестовали заслуженных генералов.

— Аресты прошли согласно указанию товарища Сталина. Новиков и другие генералы осмелились принижать выдающуюся роль Верховного Главнокомандующего в войне, назвали генералиссимуса неспособным повести в бой даже роту. В соответствии с приказом товарища Сталина провели негласный обыск квартиры и дачи Жукова в поселке Рублево. Обнаружили целый склад привезенных из Европы вещей, которые не увидишь в антикварных магазинах, а только в экспозициях музеев. Все по акту передано управляющему делами Совета Министров, себе ничего не взял. Проштрафившегося, потерявшего скромность Жукова отправили командовать Уральским военным округом.

Следователю надоело выслушивать отрицания обвинений, он вызвал конвоира, приказал увести бывшего генерала. Перед тем как покинуть комнату, Абакумов поинтересовался:

— Отчего довольно давно не вижу Рюмина? Привык с ним спорить. Если приболел, желаю скорейшего выздоровления.

Виктор Семенович слукавил, Рюмин его ничуть не интересовал, наоборот, был рад не вступать в словесные перепалки со сделавшим ошеломляющую карьеру мелким чиновником министерства.