Юрий Мишаткин - Соловушка НКВД

Мюффке одобрил, сообщил, что вскоре в Германию для работы на фабриках, заводах, ремонта пострадавших на фронтах танков, орудий, сбора на полях урожая отправится первый эшелон сталинградцев.

— В фатерлянд поедут исключительно здоровые, молодые, а имеющие редкую группу крови станут донорами для наших раненых.

Дьяков заметил, что отъезд рабочей силы будет сопряжен с трудностями — вряд ли найдется хотя бы один, пожелавший добровольно покинуть родину, стать подневольным рабом.

— Приказ трудно выполнить, — согласился Мюффке. — Чтобы не ловить уклоняющихся от поездки, силой не загонять в вагоны, объявим, что трудиться предстоит на Украине. 3аймитесь безотлагательно составлением списка отправляемых, раздачи им повесток. Следом, после тщательного, всестороннего медицинского обследования, в Германию уедут сироты из приюта, которых не успели эвакуировать, а также дети погибших родителей. Полностью здоровых, без отклонений в психике, имеющих нордическую внешность — желательно голубоглазых блондинов, усыновят, удочерят бездетные семьи.

Железнодорожный состав с гастарбайтерами ушел на Запад в середине октября. Уезжающих провожали родственники, на перроне играл духовой оркестр. Раздавались пожелания счастливого пути, просьбы написать о прибытии и, главное, присылать посылки, часть заработанных денег.

Дьяков смотрел на молодые лица в окнах вагонов.

«Ни отъезжающие, ни провожающие не догадываются, что прощаются если не навсегда, то надолго — рабочие руки рейху нужны не на месяц, не на год. Не имеющие профессии станут рыть котлованы, замешивать бетон, пасти скот, не разгибать спину на полях. Способных к обучению ожидают сборки мин, торпед, оружия. Работа предстоит многочасовая, до седьмого пота, сваливающая от усталости с ног. Самые красивые девушки станут обслуживать в борделях приезжающих в отпуск солдат»

Следом в Германию увезли сотню малышей. Сопровождать поручили учительнице немецкого языка, которой вменялась обязанность обучать будущих юных граждан Третьего рейха разговорной речью чужого для них языка.

Полицейский передал начальнику «Почетную грамоту за стахановскую работу, досрочное выполнение планов пятилетки». — А где сам передовик производства? — спросил Дьяков и услышал: — Тут, упирался, не желал идти, пришлось применить силу.

Недавний бригадир плавильщиков металлургического комбината «Красный Октябрь» был немолод — время посеребрило виски, сделало редкими волосы, лицо избороздили глубокие морщины.

— Сколько лет гнул спину на большевиков? — задал первый вопрос Дьяков. — Как работалось за гроши во имя сказки о социализме? — Трудился для своего народа, — поправил сталевар.

— И в результате каторжного труда заработал лишь грамоту, которой можно подтереться в сортире. Как давно ютишься с семьей в халупе?

— Не в халупе, а в трехкомнатной квартире с балконом, еще завод выделил за городом десять соток, где выращивал овощи, картошку.

— И это помогло не умереть от голода? Как при нищенской зарплате семья сводила концы с концами? — Деньгами не обижали, выдавали и премии за скоростные плавки. — Изрядно попортил себе легкие у мартен и домны?

— На здоровье не жалуюсь, ежегодно проходил процедуры в профилактории, получал путевки в санаторий. — При обороне города состоял в рабочем ополчении?

— Все наши в него записались.

— Скольких убил?

— Не считал.

— Почему не выполнил приказ Сталина стоять насмерть, не сметь сдавать город?

— Мало нас было, не имели военного опыта.

— Почему вместе с другими не удрал за Волгу?

— Не желал покидать родной Сталинград.

— Коммунист?

Металлург не замедлил с ответом:

— Нельзя мне в партии — крещеный, верующий, исправно отмечаю все православные праздники. Еще имею слабость — прикладываюсь к рюмке.

— За участие в рабочем ополчении следует немедленно отправить под расстрел, но… — Начальник полиции сделал многозначительную паузу: — Но помогу сохранить жизнь, за это вернешься к привычному делу, станешь снова варить высокосортную сталь.

— Так ведь не работает «Красный», бои в цехах шли, домна потухла, мартена взорвана.

— Трудиться станешь в Германии, где крайне необходимы подобные тебе специалисты высокой квалификацией. Будешь ни в чем не нуждаться, получать высокую, не чета прежней, зарплату, сытно питаться, поселишься в благоустроенной квартире.

Дьяков перечислял блага, ждал ответа, но стоящий перед столом хранил молчание, сверлил взглядом пол.

«Молчание — знак согласия», — порадовался Дьяков.

Металлург поднял голову.

— В предатели зовешь? Напрасно запел соловьем! Плевал я на большой заработок, жратву, жилье! Не дождешься, чтоб работал на твоих поганых фашистов!

Дьяков понял, что имеет дело с распропагандированным большевиками патриотом Советского Союза.

— Что ж, сам ускорил свой конец, — сквозь крепко сжатые зубы процедил Дьяков. — Не буду тратить на тебя пулю, она пригодится в бою. Закопаем живьем и распустим слух, будто укатил в Силезию варить крупповскую сталь, помогать немцам приближать победу. Жена с товарищам тебе этого не простят, проклянут, как в свое время был проклят Иуда. Еще…

Договорить не успел — мозолистые руки бригадира плавильщиков сжали горло. Стало трудно дышать. Все вокруг поплыло, помутнело, потеряло резкость. Сквозь застилающую глаза пелену увидел в дверях полицейского. Собрал последние силы, с хрипом выдавил:

— Стреляй!

Выстрела не услышал. Пальцы на шее ослабли. Сбросил с себя обмякшее тело металлурга. Встал, шатаясь, на ставшие ватными ноги.

«Не поспей помощь, дал бы дуба… Спасителя щедро отблагодарю — молод, выглядит неоперившимся птенцом…»

Когда отдышался, окончательно пришел в себя, спросил:

— Сколько стукнуло лет?

— Восемнадцать, — был ответ.

— В полицию поступил прямо со школьной скамьи?

— Так точно. После окончания юнкерского училища имени Великого князя Михаила Михайловича.

Дьяков не скрыл удивления.

— Кто такой?

— Внук императора Николая Первого, муж внучки Пушкина графини Меренберг де Торби. Перед отъездом сюда успел положить цветы на его могилу на кладбище в Ривьере.

— Каким ветром занесло во Францию?

— Родители эмигранты. Отец штабс-капитан Добровольческой армии, между прочим, в девятнадцатом служил в Царицыне.

— Граф, князь?

— Почетный дворянин. Преклонный возраст, болезни не позволили папá принять участие в освобождении России, благословил меня сделать это за него.

— Участвовал в сражениях?

— Пока не привелось.

— Стрелял только на полигоне и в тире?

— По живой цели сейчас впервые.

Юноша все больше нравился Дьякову.