Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

– Какая бронь? – переспросили в ответ, – вашей брони уже нет, она кончилась.

– Нет, Вы ошибаетесь, у нас точно есть бронь! – повысил я голос, – товарищ вылетает на совещание в ЦК комсомола, нужно срочно продать ему билет.

На той стороне провода замялись, стали листать какую-то тетрадь, чертыхаться и кого-то ругать.

– У нас точно есть бронь! – еще раз строго повторил я в трубку.

– Как его фамилия? – наконец-то спросила кассирша.

– Васильев, – ответил я и приоткрыл дверь будки.

И вовремя приоткрыл, так как тут же услышал крик из окошка кассы:

– Есть тут Васильев от крайкома?

– Есть, – закричал я, предварительно повесив трубку, и гордо пошел к кассе, проталкиваясь сквозь озабоченную толпу.

В тот момент мне впервые удалось обмануть «систему».

Я был безумно счастлив этому неожиданному открытию: мне показалось, что с «системой» можно справиться, в ней можно жить, и у меня это получится…

В каждой студенческой компании был человек, тесно общавшийся с артистической тусовкой. У нас таким был Шура Прохоров (Прошка), у него был свой выход на московский Рок-клуб.

– Есть шанс привезти к нам на ФАЛТ, в Жуковский… группу «Аквариум», – неожиданно сообщил он мне в конце января.

В это трудно было поверить, но Прошка, говорил убедительно:

– Это реально!

Борис Гребенщиков был для нас полубог. Ритм его музыки и замысловатые тексты будоражили сознание. Он был чуть старше нас, но уже считался тайной и полузапретной звездой. Его песни были совсем другие, таких еще никто не пел. В них была какая-то загадка, намек, вымысел, мечта. Они были непонятны, но потому еще более притягивали.

– Да, мы можем договориться о таком концерте, – подтвердили Прошке, – Нужно будет только собрать 200 рублей на их гонорар.

Наш зал на ФАЛТе был рассчитан на 400 мест, собрать такую сумму было несложно, и мы за это взялись. «Центральным штабом» подготовки стала наша комната в общаге. Рита, без двух месяцев жена, печатала билеты, т. е. нарезала ножницами листы бумаги и писала на них от руки: «Концерт – группа "Аквариум"». А я ставил там печать комитета комсомола.

Меня только-только выбрали секретарем, и это было первое настоящее дело, которое я взялся организовать на факультете.

Весть о концерте Б.Г. быстро разлетелась по общежитию, и постепенно наша комната превратилась в проходной двор. Народ шел за билетами. Требуемую сумму в 200 рублей на выплату гонорара мы собрали довольно быстро, за несколько дней. Оставалось только собрать деньги на автобус, чтобы довезти группу из Москвы в Жуковский, и, возможно, что-то на аппаратуру и звук.

А может, еще и что-то останется. Если будет прибыль, она пойдет в кассу комитета.

В нашем актовом зале имелась старая звуковая аппаратура: какой-то ударник, пара электрогитар и усилитель. Мне казалось, этого будет вполне достаточно для концерта. Возможно, аппаратура была и примитивная, но в тот момент мы вообще не представляли, какая нам нужна аппаратура, чтобы принять такую группу, как «Аквариум». Мы неспешно обсуждали, чего еще не хватает. Может, найти дополнительную гитару или колонки?

Всю сложность и масштаб проблемы с аппаратурой для такого дела я понял только в самый последний день, т. е. вечером накануне концерта Б.Г. Весть о нем просочилась в город, к нам пришли ребята из ДК им. Ленина и с удивлением спросили:

– К вам реально завтра приедет Б.Г.?

– Ну да, – ответили мы.

– У них в команде шесть – восемь человек. Всем нужны микрофоны, да не простые, усилители, ревербераторы и прочее и прочее, – стали разъяснять мне нюансы ребята из ДК. – Нужна серьезная ударная установка, а не эти три детских барабана, что стоят тут у вас. Это же старый советский примитив! А к вам едет… «Аквариум»! Это ж будет позор! Они откажутся выступать.

Только в этот момент пришло полное понимание сложившейся ситуации.

– Мужики, у нас только вечер и завтрашнее утро, чтобы все это решить! Помогайте, мы заплатим. Нужно искать по городу, где угодно, но все это найти, – вот ситуация, которая сложилась у нас за ночь до концерта.

Под утро мы разделились. Одни поехали по городу и окрестностям собирать требуемую аппаратуру, а я рванул в автобусный парк за автобусом, чтобы привезти к нам группу. За контакт с самой группой отвечал Прошка, только у него был тайный заветный телефон, по которому ему ответили, куда нужно приехать. И при этом на той стороне провода шифровались.

Наш концерт все более напоминал авантюру: в зале не было подходящей аппаратуры, но не было и уверенности, что сама группа «Аквариум» знает про свой сегодняшний концерт. Все было полуподпольно, знать об этом не должен был никто. Такие заработки для артистов были формально запрещены, равно как и сбор денег со студентов на подобные концерты.

Мы выехали рано утром, абсолютно не будучи уверенными, что там, в Москве, нас не обманут, и мы действительно встретим группу «Аквариум» и самого Б.Г.

Была зима, жуткий холод. Мы остановились у какого-то здания в центре Москвы и стали ждать. Прошло 15 минут, 20 минут, полчаса, час.

И тут в наш ПАЗик вошел Б.Г.

Он был одет в огромный полушубок, свисавший почти до земли. На голове – черный капюшон. За ним Тит, Дюша и вся команда. Когда группа села в автобус и мы тронулись, Тит остановил водителя и попросил подождать:

– Я сбегаю за портвейном.

Половина задачи была решена, Б.Г. с нами. Мы ехали в Жуковский. Но как тем временем решалась вторая часть задачи, с аппаратурой, я абсолютно не имел представления. Оставалось только одно – молиться! Как там ребята? Справятся ли они? Найдут ли все, что нужно? Борис и группа – все были без инструментов, им обещали, что у нас есть все необходимое. Но у нас еще утром не было ничего.

А ведь мы везли к нам не кого-нибудь, а самого Б.Г.

Его песни и музыку мы слушали уже несколько лет, с трудом выискивая случайные магнитофонные записи. «Аквариум» вроде и не был запрещен, но его лент или дисков нигде не было. Это был почти Высоцкий наших дней. Полузапретный и самый любимый.

Макаревич с «Машиной времени» были везде: и на телевидении, и на всех дискотеках, а Б.Г. там не было. Почему-то советская эстрада быстро впитала в себя «Машину времени» с ее «Поворотом», а Б.Г. туда не вписывался. Никак не вписывался. Он распространялся тайно, почти как самиздат, редкими магнитофонными записями.

Но в тот год произошел наконец-то прорыв. Буквально за месяц до нашего концерта, в январе 1987-го, группа «Аквариум» впервые выступила в прямом эфире центрального телевидения СССР в программе «Музыкальный ринг». Плотину прорвало. В тот день мы впервые увидели его живьем: молодого, красивого, с длинными вьющимися волосами. Какие-то комсомольские работники спрашивали Б.Г. во время программы о смысле и подтексте его песен, а он иронично молчал, не отвечал и просто пел. Пел свои загадочные песни с быстрым ударным ритмом.