Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Мы везли к нам Б.Г.

В тот момент я ждал многого: неразберихи в зале, суматохи с аппаратурой, даже скандала, но того, что начнется, когда мы подъехали к институту… я не забуду никогда. Вся площадка перед входом в институт была заполнена народом. Новость о неофициальном концерте «Аквариума» облетела уже Жуковский и окрестности, вся молодежь города столпилась у входа в институт. Кое-как организованная охрана из самих студентов еле сдерживала толпу.

Мы проталкивались с Б.Г. внутрь.

Ажиотаж был неимоверный! Наш небольшой зал был заполнен до отказа, люди стояли и сидели в проходах. За то утро удалось продать билетов в два раза больше, чем вмещал зал и чем рассчитывали мы. Все, что было нужно из аппаратуры, было найдено. Может, не все подходило – музыкантам пришлось долго настраиваться, но предконцертная обстановка, когда занавес закрыт, а за ним живые звуки подготовки… еще больше раскручивали зал.

И вот занавес открыли, и на сцену вышел Б.Г., а за ним все остальные. И с первым же ударом по струнам – сразу в бой…

И зал взорвался овацией, показывая, что знает песню…

Эмоции нас переполняли. В этом зале проходили наши комсомольские собрания, тут мы принимали в студенты первокуров, тут профессора читали нам лекции, мы крутили фильмы и проводили профсоюзные собрания. Это был наш домашний зал, почти как кухня. И вот теперь тут… Б.Г.!!!

Новая песня и новый всплеск, новая песня и буря эмоций. Это был не квартирник и не концерт. В тот вечер мы вместе с ним улетали в небеса, он – к своей всесоюзной славе, а мы – к своему восторгу: с нами Б.Г.!

Этот концерт дал мне очень многое. Неожиданно для самих себя мы совершили нечто необыкновенное. Человек, о котором с придыханием говорила вся молодежь, был вот тут, рядом с нами. После концерта мы с ним даже вместе пили в общаге. А когда ты соприкасаешься с великим, то уже не хочется размениваться на что-то мелкое.

Если кто-то и изменил наше сознание в те годы, то именно он – Б.Г.

Ни Горбачёв, ни демократы, ни модное молодежное телевидение, а именно он. Мы жаждали чего-то нового, но не знали чего. И его песни, труднопонятные, загадочные, но красивые, лучше всего ложились тут в камертон…

В тот момент, когда в актовом зале ФАЛТа МФТИ пел Б.Г., в стеклянную входную дверь постучался мужчина с гитарой через плечо.

– Я – Петя Мамонов из группы «Звуки МУ», – сказал он. – Мы готовы спеть у вас несколько своих песен сразу после «Аквариума».

Товарищ показался нам немного странным.

– Что это у вас за «МУ»? – переспросили его.

– Это «Звуки московских улиц», – уточнил Мамонов. – Уверяю, будет интересно.

Но в тот момент, увлеченные «Аквариумом», мы не хотели смешивать впечатления и предложили ему прийти в другой раз.

Организовав «исторический» концерт с Б.Г., мы решили устроить из нашего факультетского зала что-то вроде рок-клуба и приглашать туда ведущие рок-команды. Концерт «Аквариума» – отличная реклама для такой площадки, и нам даже не нужно искать новые контакты, музыканты сами будут выходить на нас. Рок-группы того времени – законодатели моды в студенческой и вообще молодежной среде. О них ходили слухи, легенды.

«Центр», «ДДТ», «Браво», «Николай Коперник», «Кино», «Телевизор». Мы позовем их всех. Раз уж к нам приехал сам Б.Г., мы сможем увидеть и услышать весь цвет русского рока.

Неожиданно для самих себя мы заработали на «Аквариуме» около 600 рублей с продажи билетов, это более чем в два раза превысило расходы на гонорар группе и всю подготовку. У нас в комитете комсомола осталось еще 300–350 рублей как прибыль. Этих денег могло хватить на гонорар еще двум-трем командам, ведь другие просили раза в два меньше, чем «Аквариум».

И мы взялись их искать. За весну 87-го в нашем зале прошло еще три или четыре концерта. Особых сборов тут сделать уже не удалось, на их организацию и ушла вся «прибыль» от Б.Г., но в результате тех концертов в нашу жизнь вошел… Петр Мамонов.

Ему было тогда 36.

Группа «Звуки МУ» была абсолютно неизвестна. Кто такой Петр Мамонов, мы не знали совершенно. В каком стиле поет его группа? Сколько в ней человек и вообще, о чем их песни? Билеты продавались плохо, но все равно собрался почти весь зал, все-таки это было сразу после «Аквариума». Мы были воодушевлены и хотели знать все группы русского рока.

Когда зал был уже заполнен и за занавесом, на сцене, группа начала настраивать аппаратуру, неожиданно между кулисами высунулась голова Мамонова. Огромное, жилистое, фактурное лицо. С этого и начался его концерт.

Голова начала вещать в зал какую-то непонятную чушь то закрывая глаза, то искривляя рот, то подмигивая, то зажмуриваясь.

– Будет клевый сейшн… на уровне австралийских гор!

Мамонов говорил, сильно заикаясь. Зрители начали недоуменно переглядываться и смеяться. Было непонятно, неужели это и есть лидер группы? Неужели с таким заиканием он еще будет что-то петь? Или у него в группе есть кто-то, кто будет петь вместо него?

Но занавес раздвинулся, и на сцене стоял он один. Где-то в отдалении гитара, ударник, но основным и, по сути, единственным исполнителем был ОН.

То, что началось с первой ноты, сразу повергло всех в шок. Петр Мамонов стал рычать в микрофон и одновременно корчиться в жутких конвульсиях. На сцене творилось что-то невероятное и необъяснимое, и как на это реагировать, было непонятно. Кто-то в зале начал смеяться, кто-то удивленно молчал, кто-то крутил пальцем у виска. А со второй песни Мамонов уже не только корчился и рычал, у него пошел жесткий, на грани фола, текст.