Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

Посреди переулка около американского посольства стоял случайный автобус, кажется ПАЗик. И толпа решила его перевернуть, сделав из него основу очередной баррикады. Пятеро или шестеро мужчин стали его раскачивать, но автобус все не переворачивался, и люди стали подходить на подмогу. Рядом шел мужчина с дипломатом.

По-видимому, события застали его врасплох: не успев оставить чемодан дома, он пришел сюда помочь «революции»! А тут… переворачивают автобус. Это очень важно – перевернуть автобус!

В этой картинке была вся суть этой странной «революции»: в одной руке он продолжал держать свой старый советский дипломат, а другой толкал автобус! Толку от такой помощи, было, конечно, мало, но… он участвовал в революции!

Еще я запомнил женщину преклонных лет, бодрую пенсионерку. Она стояла где-то рядом с Белым домом и гордо держала табличку – «Туалет тут». Около 15:00 у здания Верховного Совета России собралась огромная толпа и какие-то руководители дали ей важное «партийное» задание – держать указатель, как пройти в туалет. На ее лице была сосредоточенность и важность исторического момента.

Она тоже нашла себя в «революции»!

Эти люди искренне верили, что пришли защищать свободу, демократию и Россию.

Находясь тут, среди этих восторженных и возбужденных людей, я видел, что их не переубедить. Простых приказов сверху от «Чрезвычайного Комитета» и обращений по телевизору будет уже недостаточно. А вскоре из здания парламента вышел Борис Ельцин. Он залез на башню стоящего рядом танка и стал читать свое обращение «К гражданам России». Когда Борис Николаевич дошел до середины, какой-то телеоператор сказал, что получается плохой ракурс.

Ельцин повернулся к оператору и стал читать обращение заново.

Все это напоминало скорее театр, чем реальный путч. Танки, БТРы, БМП стояли смирно и ничего не делали. Беспомощность и бесполезность армии лишь подстегивала всеобщий азарт, и стало понятно, что переворот провалился. Еще утром казалось, что решительные смелые люди в новом «комитете» начнут что-то серьезное.

У них было в руках все: власть, огромная мощь страны, армия, танки, солдаты, но у них не было поддержки внизу: улица была против.

И они проиграли…

В этот день проиграли не только они. С политического олимпа сошел и Горбачёв, полностью уступив лидерство Ельцину, которого теперь было не остановить.

Поздно вечером я поехал в Коломну к жене и сыну, обескураженный и обновленный одновременно. Обескураженный от беспомощности людей, в которых утром поверил, и их идей, которые разделял. Но одновременно ушла раздвоенность, и стало яснее, что делать дальше. До этого дня я еще выбирал, чем заниматься в жизни – политикой или бизнесом?

Теперь все стало понятно и однозначно: политика для меня кончилась.

По старым стройотрядовским связям Андрей договорился, что нам временно дадут пустой кабинет в здании горкома комсомола на Колпачном. Там мы и собрались, четыре друга-однокурсника. Я, Андрей, Игорь и Леха.

Главное – в том кабинете было то, что там стоял телефон и по нему можно было звонить свободно и куда угодно.

Если есть телефон – значит, нужно куда-то звонить и что-то предлагать. Главный вопрос был: что предлагать? Торговать компьютерами или факсами, начинать организовывать новую биржу или что-то в том же духе?

Но мы быстро поняли, что это никому не нужно – уже было много и бирж и контор по торговле факсами.

И вот в какой-то момент пришла мысль…

А может – банк?

И тут Игорь сказал, что у Юли, его жены, есть тетка из Вышнего Волочка и что она вроде бы работает в каком-то банке. Может, им что-то нужно в Москве? Игорь позвонил своей родственнице, и та ему ответила: да, их старый советский Жилсоцбанк акционируется – и будет теперь называться Тверьуниверсалбанк. Она пообещала поговорить с руководителями банка о том, не хотят ли они открыть московский филиал.

Через некоторое время она перезвонила и сказала: «Им это интересно! Козырева (она была президентом банка) как раз задумалась о том, чтобы открыть в Москве филиал».

Мы тут же договорились, что Козырева приедет к нам в Москву познакомиться.

Поняв, что к этому есть интерес, мы стали искать телефоны других региональных банков и всех спрашивать:

– А не хотите ли вы открыть московский филиал?

И – о чудо! – практически везде нам говорили:

– Да.

Банки активно развивались, и все хотели открыть филиал в Москве! Таким образом, за неделю мы получили минимум три или четыре твердых предложения встретиться. Мы договорились, что к кому-то приедем сами, кто-то согласился добраться до нас в Москве.

И тут комната в здании горкома комсомола оказалась нам очень важна для презентации себя как команды. Вот, смотрите, какие мы крутые, со связями в центре Москвы!

Уже на следующей неделе к нам на черном иностранном автомобиле приехала красивая высокая моложавая женщина, блондинка лет 40–45, Александра Михайловна Козырева. Она нам сразу понравилась. Мы заранее договорились с секретарем горкома, чтобы он временно пустил нас в свой большой кабинет – там мы с ней и встретились. Сказали мы примерно следующее:

– Мы сами из Физтеха, активные комсомольцы, входим в руководство областного штаба строительных отрядов, всех тут в Москве знаем и все можем решать, хоть и молодые. – Мы предлагаем организовать в Москве какой-нибудь бизнес для региональных банков.

Пообщавшись и познакомившись с Александрой Михайловной, мы договорились, что через два дня сами приедем в Тверь с «Программой» развития банка и создания филиала.

Надо сказать, что в тот момент мы вообще не знали, что такое банк, – и потому вся эта затея еще казалась нам сомнительной и толком мы в нее не верили. Но между собой мы договорились, что я попытаюсь набросать программу, как развивать банк, с которой мы и поедем в Тверь.

На подготовку этого документа было меньше двух дней, а мы ничего не смыслили в банках и финансах. Поэтому я стал искать книги, ездить по книжным магазинам.

И тут я понял, что там нет вообще ничего по финансовой теме. В СССР банки никому не были интересны, и потому в магазинах книг о них не было вообще.

Так в поисках хоть какой-то информации прошел день.

Оставался всего один, последний день. Пришла мысль поискать в библиотеках. Я отправился в одну, в другую, и везде мне говорили:

– Об этом книг нет.

– Может быть, вы что-то найдете на Неглинной, в Госбанке СССР, – посоветовали мне в одной из библиотек, – если только вас туда пустят.

Было шесть вечера, когда я постучался в дверь с табличкой «Библиотека Госбанка СССР» и спросил:

– А могу ли я почитать что-нибудь о банках?