Сергей Васильев - На разломе двух времён. 80-е

У нее самой был сын лет пяти, и она боялась, что ее муж может потерять работу. И только вторая дама, та что постарше, смотрела на меня с восторгом и восхищением. «Так и надо, – говорил мне ее взгляд. – Это настоящий мужской поступок».

– А куда ты идешь? – спросили меня коллеги, когда мы уже почти допили чай и съели почти весь торт.

– Мы открываем филиал банка, – сказал я. – И я буду директором.

Все так и замерли с недоеденными кусками торта во рту!

– Банка? Какого? – стали они наперебой расспрашивать меня.

– Коммерческого, – гордо ответил я.

Потом, конечно, все долго смеялись. Они и радовались за меня, и ничего не могли понять. Что такое вообще банк? Что я мог знать об этом, когда я тут месяц за месяцем вроде бы сидел рядом с ними? Сами-то они ничего о банках не знали. В общем, вопросов тогда было больше, чем ответов – и у них, и у меня. Ведь все только начиналось.

Когда я уже выходил из кабинета, кто-то меня спросил: «А какая у тебя там будет зарплата?»

Я, чуть смущаясь, ответил: «Одна тысяча рублей».

И это был второй шок для них, так как 1000 рублей в тот момент, кажется, составляла зарплату всего нашего отдела, включая начальника.

Мы попрощались, и я ушел.

Я не стал их совсем травмировать: на самом деле мне дали тогда зарплату в 2000 рублей!

Через два года, когда советская наука совсем разваливалась, когда во всех советских НИИ перестали выплачивать зарплаты и начались повальные увольнения, почти весь свой отдел я принял к нам на работу в банк. Одна из тех сотрудниц пришла к нам в бухгалтерию, другая стала операционисткой в филиале в Жуковском.

А своего начальника я устроил управляющим в одном из наших московских отделений.

И только тот молодой зам, кажется, так и остался в науке.

Мы начали работу банка с самых простых операций, а именно: пошли по близлежащим магазинам с предложением, чтобы они открывали у нас счета, а мы бы помогали с инкассацией и прочим.

И тут же от этих магазинов стали поступать вопросы, выдаем ли мы кредиты.

– Конечно, – отвечали мы, хотя у нас тогда денег еще не было, банк только открылся.

Поэтому мы попросили тверской офис перевести на наш московский корреспондентский счет хоть какие-то деньги.

Так все постепенно и началось.

Мы объезжали соседние конторы и магазины, они открывали у нас счета и переводили нам деньги. Кроме этого, что-то нам переслала и головная контора из Твери. Я впервые получил выписку из РКЦ ЦБ (расчетно-кассового центра Центрального Банка), что у нас там есть деньги.

Деньги вначале были небольшие для банковского дела, но уже и не малые для нас, вчерашних студентов – какие-то миллионы. Впрочем, тогда мы воспринимали их просто как цифры на бумажке. Сначала деньги приходили к нам, затем стали уходить, когда первые клиенты стали приносить свои поручения на переводы.

Жизнь потихоньку закрутилась. Я каждый день следил за выпиской из РКЦ и видел, как двигаются деньги туда-сюда. Сколько-то приходило к нам и сколько-то уходило от нас. Мы начинали обучаться бухгалтерии, вести баланс, учет операций, приходы-уходы, дебеты-кредиты, номера балансовых счетов, выписки из РКЦ, отчеты в головную контору в Тверь…

В общем, мы погрузились в бумаги. На этих бумагах и бумажках были какие-то числа с нулями, и мы понимали, что все эти цифры означают деньги. Но самих денег мы еще не видели, не держали их в руках и, честно говоря, в первое время с трудом сознавали, что все эти циферки – суть реальные деньги.

К концу первого месяца нашей работы в выписках счет уже стал многомиллионным, а самих денег мы еще не видели. И все это объяснялось тем, что мы к тому времени просто не успели открыть свой кассовый узел!

Центральный Банк по Москве дал Тверьуниверсалбанку разрешение на открытие московского филиала и утвердил меня на должность директора, но работать с наличными разрешил только после запуска кассового узла. Строительство затянулось, и мы все никак не могли сдать этот узел, чтобы его принял ЦБ. Где-то через месяц мы его таки достроили, и касса наконец-то открылась!

Как раз к этому времени у нас появился клиент, с которым мы стали договариваться о первом кредите!

Это был Дима Зайцев или Зойша, как мы его звали между собой, – наш же физтех-однокашник с ФАЛТа. Мы все тогда еще жили в общаге и активно между собой обменивались информацией, кто и чем занимается. Дима с друзьями вот уже полгода как занимался торговлей металлом.

Я не раз с завистью слышал про них в общаге и про их торговые успехи. Истории про баснословно прибыльные сделки, когда кто-то покупал вагон алюминия в одном месте и продавал этот вагон в другом, будоражили наше сознание!

Узнав, что мы занялись «банковским делом», Зойша пришел к нам с предложением взять у нас кредит. Именно так: он возьмет, а не мы дадим.

Это он, крутой трейдер с полугодовым стажем прибыльных сделок пришел тогда к нам, юнцам-банкирам, чтобы научить, как нужно зарабатывать! При этом банкиров он тогда не знал, а если с кем и общался из банковского персонала, то только с пожилыми операционистками за стеклом сберкассы. И потому он сам не очень-то осознавал, что такое взять кредит.

Мы тоже тогда это с трудом понимали. Например, мы даже не подумали спросить о каком-нибудь залоге. Ну правда, откуда мог быть у Димы-Зойшы залог? Он, как и мы, жил в общаге, все, чем он располагал, – это стул и железная кровать, да и та казенная, так откуда у него мог взяться залог?

Так что мы его ни о чем таком даже не спрашивали.

Главное, что было у Зойши, – это сделка! Он пришел со сделкой!

Я уже не помню точно, в чем заключалась ее суть, но примерно это было так: он договорился с работниками какой-то железнодорожной станции под Москвой, что ему отцепят три вагона алюминия и продадут по заниженной цене.

И при этом он договорился с каким-то заводом в Сибири, что там купят у него эти три вагона по значительно более высокой цене – прибыль ожидалась то ли 30, то ли 40 %.

Основная проблема сделки – и, соответственно, основная задача, – заключалась в том, что расплатиться здесь, под Москвой, за алюминий он должен был наличными! Из-за этого и цена оказалась такой низкой. Те вагоны ему предлагали купить за 10 миллионов рублей наличными.

И вот Зойша пришел к нам и спросил, можем ли мы дать ему кредит в 10 миллионов и именно наличными? Вопрос его звучал примерно так:

– Ну что, слабо, банкиры?

Мы даже не стали разбираться, реальна ли сама сделка.

Мы принялись изучать инструкции ЦБ про кредиты. Нас интересовало, как выдать кредит компании или кооперативу, да еще так, чтобы деньги можно было снять наличными.

Тогда мы действительно не понимали, можно или нет.