Евгений Крушельницкий - Как ломали замок границы

Так и вышло. Через неделю Верховный суд спешно рассмотрел кассационные жалобы, заменил смертные приговоры на 15 лет строгого режима, а остальным немного укоротил сроки.

И всё же «самолётный процесс» дал совсем не тот результат, на который рассчитывали в КГБ. В Израиле, США и Западной Европе стали проходить демонстрации с требованием разрешить советским евреям свободный выезд из СССР. К тому же призывали и западные политики. И советское руководство дрогнуло. Уже в начале 1970-х выездные визы получили десятки тысяч евреев.

Да и почти всех угонщиков освободили досрочно. В 1978 году в США приговорили к 50 годам тюрьмы двух провалившихся советских шпионов. Через год их обменяли на пятерых диссидентов, в том числе Дымшица и Кузнецова. Досрочно освободили и выслали из страны большинство «самолетчиков». Но больше всех досталось Федорову и Мурженко. Пока мировая общественность боролась за решение еврейских проблем, про русских просто забыли. Они отсидели своё полностью, а Мурженко ещё и добавили пару лет «за нарушение режима надзора»: не отметился вовремя в отделении милиции.

Спустя 17 лет после несостоявшегося угона все участники операции оказались, наконец, за границей. Их приветствовали десятки тысяч наших эмигрантов, которым проложил дорогу тот так и не взлетевший «кукурузник». Как заметил израильский политик и бывший советский политзаключённый Натан Щаранский, Дымшицу не удалось поднять самолет, но удалось «поднять большую армию из Советского Союза».

Впрочем, сами «самолётчики» утверждали, что угон самолёта был вовсе не главной их целью, потому и на конспирацию внимания не обращали: «Это была акция, нацеленная на привлечение внимания Запада к запрету эмиграции из СССР. И она оказалась успешной — после международного скандала, вызванного смертным приговором Марку Дымшицу и мне, Кремль сильно попятился в вопросе о выезде из страны. Именно тогда и началась массовая эмиграция евреев и русских немцев», — говорил Эдуард Кузнецов. Потом добавил: «Угона не было. И намерения такого не было… Устроили показуху, переиграли КГБ».

Судя по результатам, так оно и было.

Его побег, в общем, удался. Тем более, что сделать это, имея под рукой самолёт, было не так уж и трудно. Но потом в дело вмешались политики, и тут уж беглец не мог повлиять на ход событий.

Зосимов служил лётчиком-истребителем в звании старшего лейтенанта. Потом за какой-то проступок, который власти держат в секрете, его разжаловали до лейтенанта, отправили в запас и перевели вторым пилотом в гражданскую авиацию. Так он оказался в авиапочте и счёл это унижением. 23 сентября 1976 года, взлетев с аэродрома в Азербайджане на почтовом самолёте Ан-2, он перелетел в Иран и сел на аэродроме вблизи города Ахара. После приземления попросил политическое убежище.

Первыми о побеге сообщили зарубежные новостные агентства. Наше посольство в Иране подтвердило факт побега, но без подробностей. А потом посол Владимир Ерофеев заявил официальную ноту протеста иранскому правительству и потребовал возвращения перебежчика как военного дезертира.

Подобное случалось и раньше, но на этот раз угрозы со стороны и СССР и давление на Иран было небывалым. Чтобы другим было неповадно, советские руководители пренебрегли дипломатическим этикетом и перешли к угрозам.

Дело в том, что Зосимов бежал через семнадцать дней после успешного побега старшего лейтенанта Виктора Беленко, который получил убежище в США. Наше руководство посчитало, что это опасный прецедент, а побег Зосимова уже намекал на систему, которую надо пресечь на корню.

Чтобы предотвратить эпидемию побегов, власти пригрозили поддержать деньгами и начать поставки оружия сепаратистам в Иране (азербайджанским и курдским) и повстанцам-оппозиционерам. Один из высокопоставленных дипломатов намекнул шаху, что «советско-иранская граница слишком длинная, чтобы предотвратить случаи её перехода в ту или иную сторону местными партизанами». А наши приграничные войсковые части были приведены в повышенную боевую готовность.

Шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви оказался между двух огней. С одной стороны, в соответствии с советско-иранским договором о борьбе с преступлениями на авиационном транспорте иранские власти были обязаны выдать Зосимова как угонщика воздушного судна. С другой стороны, согласно международной Конвенции о статусе беженцев, которую подписал и Иран, ему должны были предоставить политическое убежище. Причём конвенция считалась важнее, поскольку она не двусторонняя, а международная.

За Зосимова заступились несколько международных правозащитных организаций, Верховный комиссар ООН по делам беженцев, а дочь Сталина Светлана Аллилуева написала открытое письмо шаху с призывом не допустить возврата лётчика в СССР.

Шах, взвесив все за и против, счёл за благо уступить советским требованиям, упаковав это решение в пристойные дипломатические формулировки. Уступку щедро оценили: торговое соглашение на миллиарды долларов, «пустяки» вроде электрификации иранских железных дорог и строительство теплоэлектростанций и даже вещи посерьёзнее — например, передача технологий по созданию собственного ракетного оружия. И ещё много чего.

Что же касается издержек, то ООН осудила действия иранского правительства, а верховный комиссар в ноте протеста заявил, что он «глубоко сожалеет».

Шаху же его прагматичная политика не помогла: через три года монарха свергли, и он успел бежать с семьёй за границу до того, как его приговорили к смерти. Потом кочевал по чужим странам, лечился и через год умер.

А Валентин пережил шаха. Его судили, дали 12 лет, которые отбывал в пермской колонии. По свидетельству сидельцев, вёл себя достойно, участвовал в массовой голодовке и забастовке политзаключённых в поддержку товарища, которому отказали в медицинской помощи после обострения болезни. Дальше следы Зосимова теряются (власти, как водится, на запросы журналистов отвечают, что «не в курсе»). В 1985-м он ещё был в колонии, а срок истекал в 1988-м. Ему было бы всего 49 лет.

8 марта 1988 года джазовый ансамбль «Семь Симеонов» (семь братьев Овечкиных, а ещё их три сестры и мать, Нинель Сергеевна) сел в самолет Ан-154, который собирался лететь по маршруту Иркутск — Курган — Ленинград. Симеоны собирались лететь дальше, в Лондон. Если б они знали, что мать и четырёх братьев через несколько дней похоронят под номерами в деревушке Вещево неподалёку от Выборга, то, наверное, выбросили бы обрезы и бомбу тут же, а аэропорту. Но никаких вещих озарений перед тем рейсом так и не произошло, и все решения они принимали сами, без давления потустороннего разума. А когда спустя годы оставшиеся родственники приезжали в Вещево, то не нашли даже могил.