Евгений Крушельницкий - Как ломали замок границы

В общем, Карфидов едва выжил. Но тут началась перестройка, и его судьбой заинтересовались западные правозащитники и психиатры. В результате многочисленных запросов и обращений его освободили — после десяти лет «лечения в заключении». И всё же человеку повезло: живет во Владимире, где его и выпустили из больницы, и даже занимается научными разработками в области техники.

…А газопровод не пострадал. Почему? Тут мнения расходятся. Врачи считают, что лечение дало эффект, а их пациент — что выздоравливать начала страна. Правда, медленно и неуверенно.

Пётр Петухов жил в Брянске, но мечтал о дальних путешествиях. В 1968 году, накануне призыва в армию, попытался в районе Батуми перейти турецкую границу. Не повезло. На следствии вел себя смело и открыто говорил, что ненавидит советский режим. Вскоре его признали невменяемым и отправили в Сычёвскую спецпсихбольницу. Там усиленно «лечили» галоперидолом, пока он действительно не заболел. Там же и умер от отравления печени в возрасте 27 лет.

Валерий Авдеев после школы работал в Воронеже на авиационном заводе, откуда его и призвали в армию. К режиму относился критически, мечтал об эмиграции и в 1980 году дезертировал. Приехал в Батуми, вплавь добрался до греческого танкера, стоявшего на рейде, и попросил капитана помочь ему выехать из СССР. Вместо этого ему помогли встретиться с пограничниками, а потом и с психиатрами. Его почти десять лет лечили, пока он действительно не заболел и не начал страдать депрессиями. Тогда выпустили, но время от времени снова помещали в палату. В июне 1998-го он оттуда бежал и через несколько дней повесился на кладбище, оставив записку, что не хочет провести всю жизнь в психтюрьме.

Генерал в отставке Александр Соболев пытался получить солидное наследство от умерших во Франции родственников. Власти ему в этом отказали. Возмущенный генерал в ответ отказался от советского гражданства и стал добиваться выезда из страны. Да только ничего у него не вышло. В 1975-м его арестовали и препроводили в Днепропетровскую психбольницу, где персонал набил руку на лечении несогласных. Генералу сделали пункцию спинного мозга, после чего у него парализовало ноги и он в мучениях скончался. Родственники под давлением КГБ от него отказались.

Николай Бреславский во время войны служил в группе советских войск в Иране, дезертировал и бежал в Турцию. Там прожил до конца войны. На основании Ялтинских соглашений был выдан, осужден за измену и 11 лет провел в лагерях. Освободился в 1956-м и с мыслью об эмиграции приехал в Москву. Пытался пройти в турецкое посольство, но вскоре оказался в Сычёвской спецпсихбольнице. Оттуда уже не вышел.

Александр Полежаев служил в морской пехоте. В 1973 году, когда его корабль стоял у берегов Египта, дезертировал с оружием и пытался добраться пешком до Израиля. Недалеко от границы его окружили наши военные вместе с египетскими пограничниками. Принял бой, несколько часов отстреливался из автомата, убил двоих и ранил несколько человек. Но был взят живым.

В Институте им. Сербского его признали невменяемым и отправили в Днепропетровск лечиться. Через три года признали уже здоровым. Оставалось только отдать под суд военного трибунала, а потом расстрелять.

Казбек Бритаев в 1963 году в районе Батуми пытался перейти турецкую границу. Был арестован и полгода провёл в психиатрической больнице.

Поехал работать на БАМ снабженцем. В 1976-м переплыл Амур на самодельном плоту и оказался в Китае. Попросил убежище в США, но китайские власти отказались отправить его в недружественную страну. Три года Бритаев просил власти выпустить его и отказывался жить в Китае. И допросился. В его честь устроили банкет, напоили и передали советским пограничникам.

Так он оказался в Казанской спецпсихбольнице. И самонадеянно говорил заключенным, что со своим опытом перехода границы после освобождения уйдет из СССР. Некоторые основания для оптимизма были: в мастерских он работал хорошо, и начальник отделения капитан Королев пообещал скорое освобождение. Бритаев радостно ожидал этого счастливого события, но, приняв очередную психотропную таблетку, неожиданно умер. Скорее всего, не от радости. Как предполагали его умудрённые годами лечения коллеги, вместо целебной пилюли ему дали ядовитую. Приехавшим родственникам тело не отдали, а похоронили на тюремном кладбище.

Бакинец Али Балаев в 1981 году бежал в хомейнистский Иран и попросил убежище. Там его за нелегальный переход границы приговорили к двум годам заключения, которые он провёл в страшной тегеранской тюрьме Эвин. Ни кроватей, ни постельного белья там нет, потому что спать можно и на полу. В камерах темно, нет свежего воздуха, а прогулки — два часа в неделю. О том, как там обращаются с людьми — разговор отдельный и долгий. Важно, что Али своё отсидел, после чего был выдан на родину, прямо в психбольницу, а там сроки очень растяжимы.

Юрий Зорянец за антисоветские разговоры не раз попадал на беседы в КГБ. И решил бежать из страны. В декабре 1982-го приехал в Одессу, проник на территорию торгового порта и ночью попытался пробраться на борт западногерманского сухогруза. Пограничники заметили, Юрий бросился бежать, но те открыли огонь. И всё же у удалось вплавь добраться до судна. Там его заметили, бросили трап. Обогрели, дали сухую одежду.

А пограничники тем временем потребовали немедленно выдать беглеца. И вот после долгой и нелёгкой беседы с капитаном Юрий был вынужден сойти на берег. Впереди его ждали семь лет «лечения».

Александр Сваричевский из Белоруссии с 1983 года добивался выезда за рубеж, за что его не раз лечили. В 1990-м нелегально перешел польскую границу. Через Чехословакию ушёл в Австрию, и там его везение кончилось. Австрийские полицейские выдали его чешским пограничникам. Вскоре оказался на родине, в витебском лагере, где и отсидел свои три года. Если б не перестройка, сидел бы гораздо дольше.

Николай Рыжков служил в Афганистане, в составе нашего «ограниченного контингента». Летом 1983-го ночью дезертировал и ушел к моджахедам. Несколько месяцев провел в лагере для военнопленных. Потом при содействии западных благотворительных организаций оказался в бельгийской столице, а затем и в США. Но не смог без родины…

Через год обратился в наше посольство и попросился домой. Советский посол Анатолий Добрынин лично заверил Николая, что его не арестуют и встретят как героя. И вот в Вашингтоне уже прошла пресс-конференция, посвященная возвращению Рыжкова в СССР. Когда вернулся, то целых девять дней жил на даче КГБ в Шереметьеве. А потом переехал в лефортовский изолятор, принадлежащий тому же ведомству. После необходимых формальностей получил 12 лет мордовских лагерей.