Евгений Крушельницкий - Как ломали замок границы

Тогда Александр отказался от эмиграции, и решил бороться с режимом у себя на родине. Был активистом таких организаций, как «Добрая воля» и «Народный фронт Крыма». В одиночку вышел на демонстрацию против ГКЧП в 1991-м. Земляки в погонах снова избили его не на шутку.

Смертельная болезнь не дала ему дожить и до 42-х лет. В последний путь его провожали тысячи людей, как народного героя.

Путь Олега Софяника в диссиденты был очень короток. Ещё в седьмом классе севастопольской школы он писал на радиостанцию «Немецкая волна», а по адресам из телефонного справочника рассылал открытки с призывами к борьбе с существующим строем. В том же 1977-м КГБ провел с ним профилактическую беседу.

Спустя два года создал подпольную группу «Комитет борцов за свободу», которая распространяла листовки аналогичного содержания. Его арестовали, трое суток продержали в камере, на него посмотрели психиатры, но признали вменяемым. А поскольку не было ещё 16-ти, то отпустили под родительский надзор, дав необходимые педагогические советы.

Не помогло. Когда Олег окончил школу и поступил в институт, то вскоре первокурсника-севастопольца задержали в Москве после встречи с сотрудником американского посольства. Студент хотел рассказать иностранцу о своей жизни и попросить помочь выехать из страны. Но после допроса парню помогли быстро выехать из столицы на родину.

Потом началась история с призывом в армию. Дважды бежал с призывного пункта, а на третий раз его всё-таки определили в стройбат, в Тулу. Там он публично отказался служить и пояснил: «По политическим мотивам». За такие мотивы его в тот же день определили в местную психбольницу и поставили надёжный диагноз: «вялотекущая шизофрения».

Этот диагноз, который изобрёл советский психиатр Снежневский, очень подходил для всевозможных несогласных, и получил распространение только в СССР и близких по духу соседних народных демократиях. Шизофренические симптомы отсутствуют, зато есть «косвенные клинические проявления»: человек добивается справедливости — налицо «бред сутяжничества», жалуется на слежку и прослушивание телефонных разговоров — «бред преследования», отстаивает свои взгляды — одержим «сверхценными идеями» и т. п. Такое достижение научной мысли не признали ни международное психиатрическое сообщество, ни Всемирная организация здравоохранения, а использование его в политических целях в качестве инструмента карательной психиатрии категорически осуждено. По данным Международного общества прав человека, в целом по нашей стране больными этим политическим недугом признали около двух миллионов человек. Снимать диагнозы стали только в 1989 году, чтобы замять международный скандал.

Но полечить Софяника всё-таки успели. Он даже восстановился в институте, да только жить в СССР ему было невыносимо. В октябре 1985-го купил билет на круизный пароход, шедший из Одессы в Батуми. Взял с собой надувную лодку, и в октябрьскую ночь прыгнул за борт. До Турции так и не доплыл: на третьи сутки, когда до берега оставалось километров двадцать, его выловил сторожевой катер. На вопрос, почему выбрал такой рискованный способ бегства, ответил, как думал: «Лучше погибнуть в море, чем жить в Советском Союзе». Ясно, что от таких мыслей поможет только лечение. И его два года лечили. Но, видно, не вылечили, потому что вскоре после выписки задержали у французского посольства в Москве, где он рассчитывал получить убежище.

Много лет спустя Олег вспоминал этот эпизод:

— У меня всегда было обостренное чувство свободы. Я не мог жить в стране, где закрыты границы и действуют бесчисленные запреты. Потом я узнал, что выбрал не совсем удачное место для побега. Мешает сильное встречное течение, справиться с которым смог только один диссидент — Петр Патрушев.

Дальше — больше: в 1988-м отправил властям заявление с отказом от советского гражданства. И лечение продолжилось… Правда, недолго, потому что перемены проникали и сквозь запертые двери этих специфических учреждений.

А Софяник продолжил свои дела. Поступил в общественную организацию «Свобода эмиграции для всех», сотрудничал с газетой «Экспресс-Хроника». Вступил в партию «Демократический Союз» Валерии Новодворской и возглавил севастопольское отделение. Президент неформальной группы «Ассоциация бывших политзаключенных». Собрал сотни историй о побегах из СССР, некоторые из них попали в эту книгу.

Он ещё и спортсмен, занимается марафонским плаванием, президент клуба «Дельфин», объединяющего любителей этого спорта. В планах — заплыв по маршруту из крымской Ялты в турецкий Синоп (287 км).

А пока в российском Крыму у Софяника появились другие проблемы. Борцы с экстремизмом из ФСБ уже устроили обыск в его квартире, изъяли солженицынский «Архипелаг Гулаг» (снова запрещён?) Олег опасается, что эти борцы могут подбросить и наркотики, и оружие. Кстати, и на приём в психбольницу вызывали. Специалистам по человеческим душам этот пациент запомнился надолго.

Владимир по фамилии Роман служил в армии в Подмосковье, но мечтал бежать на Запад. Дезертировал из части и нелегально приехал в родной Невинномысск к своему ровеснику Юрию Силенко. Они дружили с детства, вместе занимались в радиокружке. Друг к советскому строю относился критически, даже написал на эту тему книгу, которую мечтал опубликовать. Вот и решили они уплыть по Черному морю в Турцию.

В августе 1989 года друзья отправились в Туапсе. Сняли квартиру, присмотрели на причале базы быстроходный катер. Три дня наблюдали за пограничниками, изучая систему охраны, запаслись топливом.

В одну из августовских ночей решили, что пора. Незаметно проникли на базу, оттянули катер подальше с мелководья, и малым ходом двинулись вдоль побережья. Когда по воде заскользил луч пограничного прожектора, увели катер за ближайший пирс и пограничники их не заметили. Сходили на берег, рассчитались с хозяйкой квартиры и притащили канистры с бензином, дозаправились. А ранним утром вышли в открытое море. Оператор пограничного радара заметил лодку, но подумал, что это вчерашние рыбаки, у которых сломался мотор, возвращаются на базу. Беглецам везло: пропажу катера обнаружили, когда они уже несколько часов мчались по морю.

Между тем, пограничники устремились на перехват. Рассчитали район поиска, но всё равно опаздывали и подняли авиацию. Наконец увидели катер с двумя людьми на борту, который на полной скорости приближался к турецкому берегу. Требование остановиться беглецы игнорировали, а оружия у экипажа самолёта не было. Подняли в воздух вертолёт, чтобы зависнуть и помешать судёнышку воздушным потоком.