Валерий Хайрюзов - Звезда и крест генерала Рохлина

— Тоже нашли себе пойло! Мне вчера, мужики из Москвы «Завалинки» привезли. Аж до поясницы прошибает.

— Ты ее возьми и запихай…

— Отставить разговоры, — прервал Волкова Рохлин. — Выпей импортного коньяка. Потом будет с чем сравнить.

Из спальни послышался голос жены:

— Кто там?

— Это по службе, — ответил Киселёв. — Спи.

Гости расположились на кухне.

— Ну, хвалитесь, как Вену брали? — сказал Киселев.

— Вена сдалась без боя, — Рохлин кивнул Волкову: — Показывай.

Тот достал фотографии и разложил на столе.

— Посмотри, что нас больше всего впечатлило, — Рохлин отобрал несколько карточек. — Вот как они относятся к воинским могилам.

— Да-а, Европа, однако! — сказал Киселев, разглядывая фотографии. — Кажется, Суворов сказал: «пока последний солдат не похоронен, война считается не оконченной». Смотри, они и своих похоронили и наших. Другая культура, другое отношение к павшим. Неважно, на чьей они были стороне. А у нас, сколько еще со времен прошлой войны не погребенных. Верно говорят: «если ты не уважаешь своих предков, не погребаешь погибших, то трудно ждать подобного отношения или уважения к самому себе».

— Тут есть мысль, надо обсудить. — сказал Рохлин. — На Мамаевом кургане нужно выбить место не только под мемориальное воинское кладбище, но и под часовню. Скоро ведь пятидесятилетие Победы. Под это можно попытаться решить вопрос.

— Сейчас, подождите немного, — сказал Киселев и ушёл в комнату. Возвратился с альбомом. — Я тоже хочу кое-что показать. Когда служил на Дальнем Востоке, отмечали День Победы. Видите — это художественная постановка. А получилось как на самом деле: воссозданы картины настоящего боя времён Великой Отечественной войны.

Рохлин тут же загорелся:

— А мы сделаем по-другому! На День Победы покажем не просто отдельные картинки, а полномасштабный театрализованный штурм Мамаева кургана. Выведем технику, создадим динамику настоящего боя, чтобы народ вспомнил о героическом прошлом Сталинграда. И ветеранам будет радость.

Часы на кухне пробили три часа ночи. Генерал сказал Киселеву:

— Значит, завтра, вернее уже сегодня, к девяти ноль-ноль подготовь приказ о создании роты почетного караула и группы, которая устроит маленькую «войну» на Мамаевом кургане. Изложи свои мысли о создании мемориального кладбища. Жду приказ на подпись. Ну а мы поедем к Шабунину хвалиться, как Вену брали.

На полигоне в Прудбое офицеры под руководством майора Игоря Корниенко проводили занятия с чеченскими «студентами». Обучали их стрельбе из стрелкового оружия, танков, миномётов. Перед обедом к «студентам» подъехал УАЗик. Из него выскочил Приходченко, подошёл к Корниенко. Они отошли сторону и сели на землю под тень УАЗика.

— Игорь, обстановка хреновая, чувствую, что пахнет жареным, — хмуро сказал Приходченко. — Такое ощущение, что нас опять хотят втянуть в какую-то авантюру. Из Москвы пришло распоряжение: передать танки, самоходки с полным боекомплектом представителям чеченской оппозиции, погрузить все это в эшелоны и отправить на Северный Кавказ. Делай выводы. Уверен: это не последняя наша встреча с этими «студентами». Теперь вот что, — Приходченко протянул Корниенко листок бумаги. — Всех «студентов» по этому списку под предлогом привезти недостающие документы, сегодня же отправь в Грозный. Из других списков их фамилии убери.

— Предлог уж больно несерьезный, — Корниенко сунул бумагу в нагрудный карман.

— Другого не нашли, — Проходченко поднялся. — Мы же бюрократы, канцеляристы, нам документы нужны. Без них — никуда.

— Понятно, — Корниенко тоже встал. — Пошли пообедаем.

— Нет времени, мне ещё надо проверить своих разведчиков. У них и пообедаю и поужинаю.

Начальник службы безопасности президента Александр Васильевич Коржаков вызвал своего заместителя Захарова.

— Геннадий Иванович, тут Степашин наметил сто первый вариант смещения Дудаева. Грачёв план одобрил. Слетай в Моздок, посмотри, что там ещё придумал этот «мудрец».

Захаров вылетел в Моздок и через два часа был у директора Федеральной службы контрразведки Сергея Вадимовича Степашина.

Хорошо сориентированный в политической ситуации и сделавший ставку на Ельцина, Сергей Вадимович на мелочи не разменивался. На посту директора ФСК он хотел принести пользу Родине. Но ФСК после многократного реформирования и того удара, который нанес ей Бакатин, была уже не та, что некогда всемогущий КГБ. Кроме того, внешние стратегические противники объявлены стратегическими союзниками. Внутри страны стратегических противников, к тому времени, считай, тоже не было. Лидеры оппозиции хоть и разъезжали по стране, проводили митинги за свержение ельцинского режима, но все они заканчивались пышными банкетами. Поэтому опасности для режима эти деятели не представляли. Только отдельные политические группы грызлись за сферы влияния.

Сергей Вадимович не хотел ввязываться в эти мелкие разборки. В них славы не обретешь, а шею можно свернуть. Он нашёл себе, на его взгляд, более достойное дело. Его подсказала сама жизнь: Кавказ, Чечня, Дудаев. Сергей Вадимович «заболел» идеей убрать Дудаева и обеспечить мир на Кавказе. А если Степашин чем «заболевал», свернуть его с пути было невозможно.

Понимая, кто и с какой целью приехал к нему в гости, Сергёй Вадимович проинформировал Захарова о том, что в Моздоке находятся порядка ста двадцати человек личного состава спецподразделений. Это «Альфа», подразделение управления спецопераций, бывший «Вымпел», а также люди из Центра управления спецопераций Службы безопасности президента. Срок готовности операции — трое суток.

Геннадий Иванович внимательно выслушал Степашина и спросил:

— Как личный состав подразделений окажется у дворца Дудаева в Грозном? Мы ведь шапки-невидимки не имеем.

— Всё гениальное — просто. Мы подгоняем сюда шестьдесят автомашин — «Жигули», «Нивы», «Волги». В каждую машину сажаем по три — четыре бойца, за рулём — чеченцы, которые знают местность. Они окольными тропами доставляют личный состав непосредственно в Грозный. Дальше — выход на исходные рубежи, атака дворца…

— А если хотя бы один чеченец из числа тех, кто будет вывозить наших бойцов, может оказаться предателем? У вас есть уверенность, что этого не будет?

Дать такие гарантии директор ФСК, похоже, не мог. Да и кто бы мог их дать?

— Хорошо, давайте проанализируем, — продолжил Захаров. — У каждого штурмующего хватит боезапаса на десять — пятнадцать минут хорошего боя. Пусть, фантазируем, на полчаса. Им надо действовать быстро, поэтому снаряжать придется по минимуму. Да и сам способ подхода к дворцу, предложенный вами, не предполагает обилия боеприпасов. Далее — рукопашная. Это когда ничего другого не осталось. Допустим, дворец взят, штаб Дудаева уничтожен. У нас пятьдесят процентов раненых и убитых, боекомплектов — ноль. Кто нас будет менять? Кто и как закрепит успех? Ведь мы должны уйти, мы сделали своё дело. А дальше? Что делать с пленными, что делать с ранеными, как будем выносить убитых, и как будут выходить те, кто жив и здоров? Глаза у Степашина потухли.