Валерий Хайрюзов - Звезда и крест генерала Рохлина

Увидев подходящие машины, Никищенко, проследив взглядом за едва видимыми в темноте силуэтами танков и бронетранспортеров, уверенно двигавшихся по дороге с затемненными фарами, сказал:

— Теперь я вижу, что в армии еще остались профессионалы.

— А ты думал…

— Держи, подполковник, — он протянул Лихому свою крепкую ладонь. — Уважаю. Без дураков. Я догадывался, но не думал, что твои прямо по пятам рванут.

К генералу примчался командир восемьдесят первого оперативного полка внутренних войск:

— Товарищ генерал, мы столкнулись с большим отрядом. Похоже, наемники. Они превосходит нас раз в пять-шесть. Нам бы взвод танков и БМП.

— Посылать ночью танки и БМП? — Рохлин покачал головой. — Они же слепые, как котята.

И вызвал к себе начальника артиллерии:

— Разворачивай свое хозяйство. Надо помочь соседу.

Подбежал подполковник Кузнецов:

— На связи генерал Куликов.

Рохлин взял наушники и услышал голос командующего внутренними войсками Анатолия Куликова.

— Лев Яковлевич, помоги, — повторил командующий просьбу командира полка.

— Анатолий Сергеевич, дайте мне координаты противника. Я помогу артиллерией.

Через несколько минут, артиллеристы дали первый залп. Куликов начал кричать в трубку:

— Туда! Побольше и побыстрее!

Артиллерия дала второй залп.

— Лев, я твой должник! — донесся голос Куликова.

Колонна двинулась через понтонный мост и, спустя некоторое время, когда танки корпуса выходили на ближние подступы к Грозному, начальник связи корпуса Кузнецов сообщил Рохлину:

— Лев Яковлевич, Грачев на проводе.

Рохлин взял трубку и услышал голос министра обороны:

— Лев, ты поступил как настоящий стратег. Я тебя на Генштаб поставлю. А с сегодняшнего дня ты назначен заместителем командующего округом и представлен к званию Героя России.

— Мне это не надо, — ответил Рохлин.

— Нет, — жестко сказал Грачев. — Я уже подписал приказ.

— Хорошо, Павел Сергеевич, давайте отложим этот разговор до лучших времен.

Рохлин положил трубку, подумав: «Первый этап операции мы выполнили. Но он, похоже, был самым простым».

К Рохлину вновь подошел Кузнецов:

— Товарищ генерал, на связи начальник штаба округа генерал Потапов.

— Лев Яковлевич, если ты не получишь письменный приказ, ты выполнишь задачу? — задал неожиданный вопрос Потапов.

Рохлин оторопел:

— Мы с тобой, где находимся?! — выпалил он. — В армии? Или в клубе по интересам?

— Понимаешь, — продолжал Потапов, — надо выяснить настроение офицеров.

— Вам надо, вы и выясняйте, а я анкетированием заниматься не буду! В условиях боевых действий разваливать дисциплину меня не заставите, — отрезал Рохлин и бросил трубку.

Ему было неприятно, но понимал и Потапова. Слишком свежи и остры были воспоминания о событиях в Тбилиси, когда за политическое решение руководства страны расплачивалась армия; о событиях в Вильнюсе, за которые также вину переложили на плечи армии; о так называемом августовском путче 91-го года, где вновь ответственность возложили на армию; о расстреле здания Верховного Совета в октябре 93-го, после которого людям в погонах невозможно было появляться на улицах Москвы. Все эти несколько лет смуты и разрушения, ударили по престижу армии в глазах общества, ибо всякий раз, когда политики влезали в очередную авантюру, отвечать приходилось военным, жертвуя своей честью, авторитетом, карьерой. Помня об этом, генералы проявляли в Чечне крайнюю осторожность в принятии решений, боясь ответственности за них.

В Грозном в этот период шла активная подготовка к обороне, формировались отряды народного ополчения, создавались рубежи обороны, оборудовались огневые точки.

В тот день, когда неожиданно для всех генерал Рохлин вышел на Терский хребет и встал лагерем у поселка Толстой Юрт, создав прямую угрозу городу, вышло обращение президента России к жителям Чеченской Республики:

«Сегодня, 15 декабря 1994 года, истекает срок, предусмотренный моим указом «О некоторых мерах по укреплению правопорядка на Северном Кавказе» для добровольного сложения оружия лицами, которые участвовали в вооруженном противоборстве в Чеченской Республике.

Однако под давлением руководителей вооруженных формирований сдачи оружия не произошло. Это оружие активно используется для противодействия федеральной государственной власти в восстановлении конституционной законности, правопорядка, конституционных прав и свобод граждан России. Продолжает литься кровь, усиливаются тревоги россиян.

Стремясь свести к минимуму использование силовых методов, при которых, к сожалению, возможны жертвы среди мирного населения, срок добровольного сложения оружия и прекращения сопротивления федеральным силам продлевается на 48 часов, начиная с 00 часов 16 декабря 1994 года. Надеюсь, что все конструктивные и политически ответственные силы Чеченской Республики поддержат ненасильственный путь по выходу из кризиса. Верю, что мир и спокойствие в Чеченской Республике скоро восторжествуют…»

Прочитав обращение, Рохлин подумал, что на сей момент, оно не больше чем бумажка, которая рассчитана не на чеченцев, а на общественное мнение в самой России.

Приехав на совещание в штаб группировки федеральных войск, где находились командиры всех частей, принимающих участие в ликвидации незаконных вооруженных формирований в Чечне, Рохлин рядом с Грачевым увидел коротко стриженного подтянутого генерал-лейтенанта с правильными чертами лица и холодным пронзительным взглядом.

— Хочу представить вам нового командующего группировкой войск генерал-лейтенанта Квашнина Анатолия Васильевича, — начал Грачев.

Генерал встал, представился.

— Садитесь, — продолжил Грачев. — Митюхин освобожден от обязанностей командующего группировкой. Я не понимаю, что он семнадцать лет делал в Германии. А если бы, действительно, война с НАТО разразилась? Каких-то чеченцев на место поставить не может. Нам нужна решительность и еще раз решительность. Мы накануне важнейшего этапа операции. Анатолий Васильевич в курсе всех дел. И решительности ему не занимать…

Вернувшись с совещания, Рохлин поставил задачу перед разведкой корпуса:

— Необходимо захватить мост у станицы Петропавловской. Эту задачу пытался решить полк внутренних войск, но попал в засаду. Поэтому, Степан, — обратился генерал к Приходченко, — подумай, как провести операцию.

Ночью 20 декабря разведчики под командованием подполковника Приходченко и майора Гребениченко бесшумно сняли часовых и захватили мост. Но боевики быстро пришли в себя. На рассвете к ним подошло подкрепление, и они полезли вперед отбивать мост. Завязался бой. Руководивший боем полковник Приходченко получил ранение в руку.