Константин Сорокин - Трудные дни сорок первого

Начальник политуправления Западного фронта Дмитрий Александрович Лестев с полным пониманием выслушал мой доклад, все подробно записал. Чувствовалось, искрение хо-:ел помочь нам. Так и сказал:

— Дралась 16-я хорошо, врага била крепко. Что пи защитник Смоленска — то герой. Как таким не помочь!

Между тем наши просьбы удовлетворить в полном объеме было не просто, В стране еще не завершилась перестройка промышленности на военный лад, многие индустриальные районы были оккупированы врагом, а эвакуированные в глубокий тыл предприятия лишь развертывались и набирали силу на новых местах. В общем Красная Армия испытывала серьезные трудности и в вооружении, и в экипировке войск. Тем не менее мы получили многое из того, что просили. Очень обрадовало нас подкрепление артиллерией. Позже мы организовали сбор оружия на местах прежних боев. Специально созданные отряды совершали рейды во вражеский тыл и доставляли боеприпасы, винтовки, пулеметы и даже 37-миллиметровые пушки. Это оружие мы вручали в основном воинам, вышедшим из окружения.

Но особенно ценной помощью было то, что нам прислали 58 рот коммунистического пополнения — более трети того, что получил весь Западный фронт. В этом ярко проявились заботы Военного совета фронта о 16-й армии.

Более восьмисот человек из нового пополнения мы выдвинули на командные должности и на политработу. Многие стали секретарями партийных бюро полков, батальонов и парторгами рот, агитаторами и редакторами боевых листков. За счет этого же пополнения укрепили и сильно поредевший аппарат политотделов соединений, редакций армейской газеты и дивизионных многотиражек…

Я несколько опередил события, поэтому вновь вернусь к своей миссии в штаб фронта.

После моего официального доклада Дмитрий Александрович в личной беседе спросил меня:

— Тяжело, Константин Леонтьевич?

— Нелегко, что и говорить.

— Да-а!.. А помнишь, как некоторые паши товарищи по академии, к счастью, таких было всего несколько человек, помнишь, как они представляли себе войну? Что-то вроде прогулки. Теперь-то наверняка убедились: Война — далеко не прогулка.

— И академию, Дмитрий Александрович, помню, и наш разговор с тобою под сосной, тогда, в конце июня, не забыл.

— Пригодился?

— Еще как! Особенно в борьбе с танкобоязнью…

Я рассказал, как мы излечивались от «болезней» первых дней войны. Лестев слушал внимательно, заинтересованно, переспрашивал, уточнял и по своему обыкновению вес брал на карандаш.

— Молодец, Лукин! Это же надо — первым под танк!

— Первым! Потом, правда, признался: все же страшновато было.

— Представляю… Зато его личный пример — пример командарма! — сыграл очень важную роль. Да и настойчивость, с какой он добивался организации залповой и групповой стрельбы по вражеским самолетам, трудно переоценить. Кстати, Константин Леонтьевич, говоришь, что всё эти примеры умело использовали в своей деятельности политработники? Думаю, тебе следует обобщить опыт партийно-политической работы в боевой обстановке. Как на это смотришь?

— Положительно, конечно.

— Договорились! Подумай, подведи итоги у себя, а потом мы поставим твой доклад на фронтовом совещании политработников. И вот еще что. У вас серьезная убыль в командно-политическом составе, а фронтовые резервы ограниченны.

— К великому сожалению, Дмитрий Александрович. Взводами и даже ротами у нас порой командуют сержанты.

— Ничего не попишешь. Смелее выдвигайте на командные должности и политработу бойцов из коммунистического пополнения..

— Мы так и делаем.

— Правильно делаете. Но у меня мысль: а если для них организовать в армии краткосрочные командные курсы или нечто вроде школы? Подумайте-ка над этим! — Неожиданно спросил: — А какие у вас отношения с особым отделом, с его начальником подполковником Шилкиным?

— Вполне нормальные, деловые. Нареканий нет… Но, Дмитрий Александрович, если, конечно, не секрет, почему возник этот вопрос?

— Почему? Да потому, Константин Леонтьевич, что мы не должны упускать из поля зрения и этот участок. Положение сейчас трудное, и работы у особистов хватает. Но что-бы не случалось у нас, как по пословице «Лес рубят — щепки летят». Не нравится она мне, эта пословица, не по нутру как-то. Понятно, предателям, изменникам пощады быть не может. Но чтобы вместе с ними не пострадал ни один невинный человек. Как, не перегибает Шилкин палку? Власть-то у него огромная.

— К счастью, Дмитрий Александрович, нет, не перегибает.

Ничего, кроме хорошего, сказать о Василии Степановиче Шилкине я не мог. Начальником особого отдела нашей 16-й он был назначен еще в октябре сорокового года. Очень скоро все мы, командиры и политработники, убедились: человек он строгий, требовательный, в необходимых случаях очень жесткий, но одновременно внимательный и чуткий. И чекист отменный, что объяснялось как его природными способностями, так и богатым опытом работы; в органах государственной безопасности находился тринадцать лет.

Под Смоленском наши военные контрразведчики под руководством В. С. Шилкина трудились умело и напряженно. Чистили тылы армии от вражеских лазутчиков, работали с выходящими из окружения, проводили беседы в войсках, нередко в сложных условиях принимали на себя командование, вели роты и батальоны в бой. Обо всем этом я поведал Лестеву, а в заключение сказал:

— Многие наши особисты погибли. Трудно теперь оставшимся, мало их, а работы — по горло. Шпионы, диверсанты, лазутчики не только по лесам рыскают, но и в войска проникают…

— И об этом, Константин Леонтьевич, наслышан. Фронтовое начальство особого отдела попросило выделить для пополнения их рядов толковых политработников.

— Выделили, Дмитрий Александрович?

— Разумеется.

— Но ведь у политработников пет чекистского опыта! — . невольно вырвалось у меня.

— Научатся, война заставит!

…Армия набиралась сил, готовилась к новым сражениям. Поредевшие в непрерывных боях соединения были отведены в тыл для переформирования, пополнения и довооружения. Правда, наши славные 46-я и 129-я стрелковые дивизии убыли в другие армии Западного фронта, зато 152-я вернулась в состав 16-й. Кроме того, в нее влилась сильная подвижная группа войск К. К. Рокоссовского. Эта группа была создана но решению Ставки и командования Западного фронта с целью — активными наступательными действиями при поддержке сражавшихся на днепровском рубелю частей добиться резкого улучшения оперативной обстановки и, таким образом, удержать Смоленск. Мы получили некоторое подкрепление артиллерией, начальником которой стал генерал В. И. Казаков. Армия пополнилась также частями связи, инженерных войск. Одним словом, она снова представляла собой внушительную силу.