Константин Сорокин - Трудные дни сорок первого

В первой половине августа нам позвонил командарм 20-й. Трубку взял Лобачев.

— Слушаю.

— Говорит Курочкин. Прошу, Алексей Андреевич, вас и Михаила Федоровича ко мне на командный пункт. Упреждаю ваш возможный вопрос — таково распоряжение Военного совета фронта.

— И что все это значит? — проговорил Лукин, когда Лобачев передал ему свой разговор с Курочкиным. — Не чаи же распивать нас приглашают.

Генерал был не в духе. Несколько дней назад, при переправе через Днепр, налетели «юнкерсы», посыпались бомбы. На мосту образовалась пробка. Лукин стал наводить порядок, и в этот момент его ранило в ногу. Сам ходить Михаил Федорович не мог, его на руках перенесли сейчас же в машину, и та помчалась к деревне Васильки, в районе которой находился КП генерала П. А. Курочкина.

Я с нетерпением ожидал возвращения Лукина с Лобачевым, полагая, что Военный совет фронта вызвал их для решения какого-то сложного и ответственного вопроса.

— Что, Константин Леонтьевич, хочется узнать, есть ли новости? — улыбаясь, спросил Лобачев, выбравшись из своей эмки после поездки. — Есть, да еще какие! Сейчас выложу все…

И Алексей Андреевич, стараясь ничего не упустить, рассказал о поездке с командармом в Васильки. Их машина остановилась возле палатки Курочкина. И здесь же, около палатки, у бревенчатого, наскоро сбитого стола Лукин с Лобачевым увидели высокого голубоглазого генерала. Он сразу привлек внимание собранностью, подтянутостью, поблескивающими на груди наградами: орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, медалью «XX лет РККА». Когда Курочкин познакомил приехавших с генералом, оказалось, что это К. К. Рокоссовский. Михаил Федорович горячо поблагодарил Константина Константиновича за помощь нашим частям. Тот ответил радушной улыбкой, крепким рукопожатием. В это время к палатке подошла еще группа военных. Среди них — командующий Западным фронтом Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, член Военного совета фронта генерал-лейтенант Д. А. Лестев. Они еще ничего не знали о происшествии с Лукиным, стали расспрашивать, как это случилось, как самочувствие, пожелали скорейшего выздоровления.

— А потом, Константин Леонтьевич, — продолжал Лобачев, — маршал Тимошенко поздравил Курочкина, Лукина и других с награждением орденом Красного Знамени и что, по-твоему, сказал? Что мы совершенно расстроили наступление противника! Понимаешь? Что семь — восемь действующих против нас танковых и моторизованных, две — три пехотные дивизии понесли огромные потери и лишены наступательной способности минимум на полторы-две недели. И что, наконец, действия Курочкина и Лукина против столь крупных вражеских сил, яростно наступавших с целью окружения и уничтожения наших войск, заслуживают самой высокой оценки.

После вручения награжденным орденов командующий фронтом сообщил об изменениях в руководстве. П. А. Курочкина отзывала в свое распоряжение Ставка Верховного Главнокомандования. На 20-ю армию был назначен М. Ф. Лукин, а командармом 16-й стал К. К. Рокоссовский. Тут же Тимошенко поинтересовался: быть может, у кого имеются просьбы? Лукин сказал, что хотел бы перевести в 20-ю армию ряд работников. Рокоссовский в свою очередь попросил назначить в 16-ю начальником штаба полковника М. С. Малинина, с которым хорошо сработался раньше. Тимошенко согласился…

Лобачев помолчал, потом с заметной грустью заключил: — Вот такие-то дела!..

Да, нам жаль было расставаться с Лукиным — этим талантливым, волевым генералом. И ему, по всему чувствовалось, тоже было не очень радостно. При прощании он шутил, посмеивался, но мы-то, работавшие с ним рука об руку с самого начала формирования 16-й и достаточно его знавшие, видели: нелегко уходить из армии, которой отдано столько труда, сил, времени.

Мы крепко обнялись.

— Мало, к сожалению, вместе повоевали, — сказал как-то сразу охрипшим голосом Михаил Федорович, — а лиха хлебнули много и науку прошли большую. Желаю вам, дорогой мой товарищ, боевых успехов!..

В дни войны это была моя последняя встреча с М. Ф. Лукиным. Трудно сложилась его дальнейшая судьба. Во время октябрьского прорыва немцев у Вязьмы 19-ю армию, которой в то время командовал Лукин, постигла неудача. Михаил Федорович был тяжело ранен и в бессознательном состоянии захвачен в плен в Сычевских лесах. Встретились мы с ним уже после Великой Отечественной, в Москве.

— Очнулся я тогда в госпитале, — вспоминал Михаил Федорович, — как выяснилось, в селе Семлево. Госпиталь размещался в школе. Слышу немецкую речь. Так и обожгла мысль — в плену… Подходит оберет, эсэсовец, с несколькими офицерами. Посмотрел документы, сказал насмешливо:

— А-а, генерал Лукин! А мы вас еще в Смоленске ждали!

Тут же, в госпитале, мне по колено ампутировали ногу. Сперва немцы досаждали, пытались склонить на измену, потом Гитлер с Геббельсом Власова подослали, и тот подонок взялся за меня — надо, мол, России послужить. А я ему: «Я всю жизнь служил России, как мог и как умел, а ты ее, Власов, предал». Выгнал его, извините, ядреными русскими словцами и не сдержался, запустил вдогонку сапогом…

В плену Лукин вел себя достойно, как подобает настоящему советскому человеку. После освобождения из фашистского концлагеря в 1945 году Михаил Федорович вернулся в Москву. Его восстановили в партии, вернули генеральское звание и государственные награды: орден Ленина, пять орденов Красного Знамени, ордена Трудового Красного Знамени, Красной Звезды и медали. Тогда же с ним снова встретился наш великим писатель Михаил Александрович Шолохов [17] Первая встреча М. А. Шолохова с М. Ф. Лукиным произошла в июле 1941 года. Для сбора материала о защитниках Смоленска на КП командующего 16-й армией Михаил Александрович прибыл в тот раз вместе с писателями Е. П, Петровым и А. А. Фадеевым. , который сказал, что в романе «Они сражались за Родину» Михаил Федорович станет одним из братьев Стрельцовых. Лукин поинтересовался: а почему он выйдет к читателям не под своей фамилией? Писатель ответил, что генерала Лукина, человека подлинно героической судьбы, все равно узнают сразу все…

Итак, новым командующим 16-й стал генерал-майор Константин Константинович Рокоссовский. Прежде мне не приходилось с ним встречаться, но наслышан о нем я был достаточно, особенно при отходе из-под Смоленска. Тогда в радиограмме Военного совета Западного фронта перечислялись генералы, войска которых шли нам навстречу. Первым среди них было названо имя Рокоссовского.

— Войска Рокоссовского? — подивился Лукин. — Ио он же где-то на Украине должен быть со своим мехкорпусом.

— Так ведь мы, — сказал Лобачев, — тоже должны были прибыть в район Шепетовки, а оказались под Смоленском…