Константин Сорокин - Трудные дни сорок первого

Личному составу рассказывали о воинах, взорвавших не один фашистский танк, объясняли еще и еще раз приемы борьбы с танками, с автоматчиками. Такая подготовка к бою всегда приносила пользу. Примеры храбрости, находчивости, инициативы брались на вооружение многими воинами.

После боя в частях и подразделениях, как правило, с личным составом обсуждались итоги действий. В каждом бою рождались новые герои, и все воины должны были знать, кто из их товарищей отличился.

Не ограничиваясь этим, в ряде частей посылали письма родным героя-красноармейца, на завод, в колхоз, учреждение, учебное заведение, где он работал или учился до службы в Красной Армии. Причем такое письмо предварительно читалось среди бойцов. В некоторых частях выпускались фотовитрины. В результате бойцы-храбрецы находили множество подражателей.

За время боев в подразделениях расширился актив, усилилось стремление воинов вступить в партию, комсомол. Особенно отрадно, что значительно выросли ряды партийных организаций стрелковых полков, где потери были наиболее значительными. Например, в одной из частей за две недели было принято в ВКП(б) семьдесят пять человек, заметно оживилась партийно-политическая работа в ротах. Дому во многом способствовало пополнение частей коммунистами Москвы и других городов.

Рост ротных парторганизаций усложнил работу парторгов. Приходилось учитывать, что в большинстве своем парторгами были рядовые красноармейцы, некоторые из них не имели достаточной политической подготовки. В связи с этим политруки и партийные бюро частей регулярно инструктировали парторгов, внимательно вникали в их работу. Особое внимание уделялось воспитанию молодых коммунистов.

Получая повседневную помощь, крепли, набирались сил партийные организации рот и других подразделений. Так, коллектив коммунистов во главе с членом ВКП(б) Булычевым за короткое время завоевал непререкаемый авторитет среди всего личного состава. Парторг Булычев сумел сплотить партийный актив, в который входили отличившиеся в боях примерные красноармейцы Зорин, Пономаренко, Куколов и другие. Коммунистов, имеющих фронтовой опыт, поставили здесь на самые решающие участки. И закономерно, что это подразделение исключительно слаженно вело бои с фашистами.

Однако в работе с ротными партийными организациями, в воспитании там молодых коммунистов делалось еще не все, что можно было. Поэтому мы ориентировали политорганы соединений на улучшение этой деятельности. Требовалось энергичнее вовлекать молодых коммунистов в активную партийную жизнь, давать им конкретные задания, политически просвещать их.

В боевой обстановке часто нельзя провести беседу, политинформацию для большой аудитории. На первый план в таких условиях выходит работа с небольшими группами и, так сказать, один на один. Вот почему особое значение приобретает деятельность агитаторов. Они имелись у нас во всех взводах, и многие из них не упускали ни одной свободной минуты, чтобы не прочитать бойцам газетное сообщение о последних событиях на фронте, в стране, за рубежом, побеседовать с товарищами. Например, в одной из стрелковых рот агитаторы Трофимов, Михайлов, Ласточкин провели беседы «О взаимной выручке в бою», «Воин Красной Армии в плен не сдается», «Так бороться с танками противника», «Не забывай о противохимической защите» и другие.

Политорганы делали все, чтобы воины переднего края своевременно получали газеты. Сообщения Совинформбюро, передаваемые по радио, политруки записывали и размножали либо на машинках, либо от руки. Инструктор политотдела армии Новиков добился того, что к 9 часам все бойцы части на передовых позициях уже знали утреннюю сводку.

Большое место в партийно-политической работе отводилось воспитанию у личного состава любви к своей части. Известно, что в годы гражданской войны бойцы Чапаевской дивизии с гордостью произносили: «Мы — чапаевцы!» Славные конники Котовского говорили: «Мы — котовцы!» Это сплачивало людей, прибавляло им сил. Такое оружие никогда не устаревает, его можно и нужно было использовать и спустя два десятилетия, в новой войне. Поэтому политработники знакомили молодых бойцов с историей своей части, рассказывали о героях-командирах. И вот в подразделениях все чаще можно было услышать, как уже сами красноармейцы говорили друг другу о подвигах своих командиров, о их храбрости и находчивости в бою. Раненые, временно вышедшие из строя, стремились непременно возвратиться в свою часть, просили товарищей сообщить, что нового в ней, здоров ли командир.

В общем работа была проделана серьезная, опыт мы приобрели немалый, могли поделиться им с другими. Потому, видимо, 25 сентября меня вызвали в политуправление Западного фронта. Там проводилось совещание начальников политотделов армий. Первое слово предоставили мне. Виду старался не показать, но, конечно же, волновался — как-то участники совещания воспримут мой доклад «Партийно-политическая работа в боях за Смоленск»? Сколько этой работе отдано энергии, силы, времени, сколько проведено бессонных ночей!

Сейчас приятно вспомнить: доклад поправился. Вечером Д. А. Лестев, разговаривая по телефону с Главпуром, сказал об этом, там, видимо, заинтересовались, потому что последовало распоряжение о моем вызове.

27 сентября я был в Москве. На следующий день встретился с заместителем начальника Главного политуправления Красной Армии Ф. Ф. Кузнецовым. Он сказал:

— Надо, Константин Леонтьевич, выступить перед нашими работниками. Сегодня же!

— Хорошо, Федор Федотович.

О чем я говорил? Разумеется, прежде всего о том, что мы приобрели за три месяца боевой деятельности. Но немало времени уделил и тому, что мешало нам в организационно-партийной работе: о порядке приема в партию и учете вновь прибывших на фронт коммунистов. Подчеркнул: в 16-й армии на временном учете коммунистов в шесть с лишним раз больше, чем на постоянном! И если строго следовать директивам, то эти товарищи некоторое время должны быть практически отрешены от активного участия в партийной жизни своих частей и подразделений. Правда, сообщил я, мы из последнего коммунистического пополнения выдвинули на командные должности, а также на партийную и политическую работу более восьмисот человек.

Присутствовавший на докладе Ф. Ф. Кузнецов спросил:

— Много ошибок допустили при выдвижении?

— Ошибок не было.

— А если мы устроим проверку?

— Проверка даст те же результаты, о которых я сообщил: все выдвинутые товарищи из коммунистического пополнения и из состоящих на временном учете достойны только похвалы!

Кузнецов улыбнулся:

— Ну что ж, примем к сведению. А замечания ваши справедливы, мы слышали их и от других политработников действующей армии. В ближайшее время сложившийся порядок учета вновь прибывающих коммунистов в войска будет изменен в интересах боевой деятельности — так же, как был изменен порядок приема в партию.