Юрий Чернавский - Архив Банановых островов. Том 1

Наш пианист Лёня Густяков помнил всё. И к получению зарплаты всегда относился серьёзно и безапеляционно. Я всегда ходил к Эдику за зарплатой вместе с Лёней, не доверяя своим способностям в оценке финансовых раскладов.

Мы располагались у Эдика в кабинете и Лёнька начинал с ним ругаться, готовый умереть за каждую копейку.

Смольный багровел и орал на Лёньку, тыча в ведомость.

Лёнька вскакивал с кресла и орал на Эдика, тыча в ведомость.

Каждый раз я знал о предстоящем кошмаре и слушал это всё с большим любопытством (как и толпа остальных артистов за дверью)… Наконец взаиморасчёты завершались и повисала гнетущая тишина. Лёнька, разложив по карманам свою и мою зарплату, смущенно тыкал пальцем в переносицу, поправляя очки.

Пыхтел и вздыхал, пока Эдик глотал “Валидол”…

Потом, резко переходя на ВЫ, говорил: “Эдуард Михайлович, мы Вас приглашаем отужинать с нами сейчас, пожалуйста”… Эдик закатывал глаза, хватаясь за сердце, и говорил слабым голосом: “Да что уж там, заказывайте ко мне в номер”…

Поздно вечером к дверям номера Смольного, где праздновал зарплату весь ансамбль, в панике сбегался персонал отеля:

- “Нет я плачу!” — орал на весь этаж побагровевший Эдик, размахивая кошельком.

- “Нет уж прости-ите… Что это ты раскомандовался! Плачу я!!!” — орал Лёнька, пытаясь всунуть деньги обалдевшему официанту…

Альбом “Банановые острова” 1983.

Автор:

Один из культовых альбомов России 80х — “Банановые Острова” был записан в СССР (Москва) 20 Февраля 1983 г. Был готов к тиражированию в середине марта.

Музыка и текстовой материал, записанный на альбоме, прямо противоречил существующим в то время официальным тенденциям, и как следствие подвергся строжайшей критике со стороны прессы и руководящих органов страны. Альбом находился под запретом вплоть до развала СССР.

Не смотря на официальный запрет, альбом был скопирован Самиздатом и миллионными тиражами разошёлся по всей стране, принеся андеграундовым дистртибьюторам солидную прибыль. Такие сонги, как “Здравствуй мальчик бананан” и “Робот” часто появлялись на страницах хит-парадов центральных газет (Мальчик бананан даже стал центральным персонажем прогремевшего фильма 80х — “Асса”), но альбом в целом широко не был дистрибютирован.

Тем не менее неординарная музыкальная структура песен и ставящие в тупик тексты, изобилующие абстрактными образами и иронией, произвели сильное влияние на мышление рок-музыкантов 1980х, внеся серьёзный вклад в развитие русской рок-музыки, но прямых последователей у авторов БО так и небыло. Музыка альбома представляла из себя сплав нескольких стилей, лидирующих в то время в Мейнстриме — Police, Genesis, Yello и Kruftwork, и была очень профессионально исполнена и записана.

Ю.Ч. о Китаеве и Рыжове.

C Ю. Китаевым я познакомился в 1975 г. в ресторане гостиницы “Москва” где в перерывах между гастролями изредка поигрывал джаз с ансамблем своего друга ещё по тамбовскому ансамблю “Молодость” — Леонида Костюкова. Китаев, который неизвестно какими путями туда попал, сел за барабаны и неплохо сыграл. Я пригласил его к себе домой. Мы просидели до утра, говорили о музыке.

На прощанье я протянул ему кассету с записью Chick Corea и сказал — “попробуй разучить Return to forever, только внимательно — навороченая композиция. Очень полезно”.

Каково же было моё удивление, когда Китаев через пару дней пришел ко мне и на стульях в “ноль” исполнил партию барабанов. Такое и опытные барабанщики не могли запомнить. После этого мы подружились и часто играли вместе.

Через год меня пригласили музыкальным руководителем в ансамбль “Фантазия” Московской филармонии, под руководством Виктора Акопова, с которым я работал ещё в Госоркестре М. Магомаева. Я конечно сразу пригласил Китаева, который в свою очередь привёл своего земляка из г. Электросталь, гитариста Сергея Рыжова.

Через 2–3 месяца Сергей на время заменил ушедшего бас-гитариста и настолько увлёкся, что уже не мыслил себя без баса. Мы втроём скинулись, купили ему бас-гитару “Music Man”, втянулись в работу и уже не расставались.

Автор:

Так начались путешествия этой тройки по группам и студиям звукозаписи.

Чернавский (синтезаторы, саксофон, флейта, скрипка), Китаев (барабаны) и Рыжов (бас гитара) занимались каждый день часов по 5–6. Они переиграли десятки джаз-роковых и роковых композиций — от Джона Колтрейна и Роллинг Стоунс до Йелло и Стинга. Чернавский, человек уже известный в столичных музыкальных кругах, с первых шагов добивался от ребят филигранной точности и динамики исполнения. В 1981 году ритм-секцию Рыжов-Китаев пресса признала лучьшей в стране.

Концепцию БО, как стиль, Юрий Чернавский задумал уже будучи музыкальным руководителем-аранжировщиком 1го состава группы “Динамик”. Он со своими партнёрами С. Рыжовым и Ю. Китаевым постоянно обсуждали её и собирались воплотить в “Динамике”, но гитарист-певец группы Владимир Кузьмин не поддерживал эту идею.

Назревал раскол.

Ю.Ч. о “Красных маках”, “Карнавале” и “Динамике”.

В начале 80х в советской рок-музыке вообще было катастрфически мало стоящих музыкантов. Сцену переполняли бунтари с вялыми расстроенными гитарами и кислой музыкой. Вообще было непонятно как это можно было называть роком. Ведь рок 80х — это во-первых Музыка! Послушать к примеру Джэнезис, Гэбриэл, Полис — звук и groove такой, что у нас волосы шевелились.

Пока Питерские расшатывали социальную основу социалистического общества, мы “рулили музон” и плевать хотели на окружающую безнадёгу. У нас было всё самое главное — магнитофоны, портвейн и возможность играть что мы хотим. А плата за это счастье всего-то — пару концетов нелепой музыки в день. Да и там мы ухитрялись играть лихо и стильно — народ тащился. Но нам это уже надоело до тошноты и мы стали подумавать о своей группе.

Наконец в 1981 я сказал руководителю “Маков” Валере Чуменко, что мы уходим. (Мы с Валерой были друзья и он меня понимал) Нам нужен был только неординарный певец. Облазили все подпольные концерты и кабаки, пока не наткнулись на Барыкиным с Кузминым, которые работали, как группа “Карнавал”, в ресторане гостиницы “Салют” на Ленинском проспекте. Приехали, послушали, поговорили (мы давно знали друг друга) и я решил их пригласить в Маки и сделать там отделение “Карнавала”. Мужики согласились.

Но Кузя и Барыкин постоянно грызлись, да и их музыка была нам не совсем близка. И мы в конце концов таки ушли, и Кузьмина позвали с собой (Барыкин был классным музыкантом и идеологом “Канавала”, но мне хотелось другой музыки, а он остался с “Карнавалом” в Маках). Нас стало пятеро — Ю. Китаев, С. Рыжов, В. Кузмин, я и саунд-инженер Юра Фомин. Я пахал, как Папа Карло месяца два-три — сидел над аранжировками, репетиции, записи группы вместе с Юрой Фоминым (2 альбома подряд), бегал устраивал оргвопрсы, вёл переговоры с менеджером о гастролях, рекламе. Ребята тоже выкладывались. Наконец выехали. И после первых же концертов поняли — выстрелило.