Николай Гринкевич - Строки, имена, судьбы...

Правительство Народной Респуб лики Болгарии отметило меня, как участника освободительной войны 1877-78 годов, высшей наградой — орденом Георгия Димитрова".

Меня всегда поражали кипучая, неутомимая деятельность Хруцкого, его несломленная годами, поистине молодая жизнеспособность и энергия, высокое чувство общественного долга.

В подтверждение этого хочу привести несколько выдержек из писем Константина Викентьевича и Веры Никитичны Хруцких:

"Новостей у меня особенных нет. Имел очень большую нагрузку с проведением бесед в пионерлагерях, в доме офицеров, в центральной пожарной охране, в детприемнике, в театре имени Горького, где было много молодежи…"

"В прошлом году общество глухонемых избрало меня делегатом на VII Всероссийский съезд, который состоялся в Ленинграде. Кроме того, недавно опять был в Краснодаре на заводе имени Седина. Это очень большой завод, до пяти тысяч человек, я провел беседу. Замечательный был вечер. Мне подарили репродукции картин про русско-турецкую войну".

"Когда мне исполнилось сто пять лет, я получил двадцать восемь писем и восемнадцать телеграмм из-за рубежа, а местных шестьдесят…"

"Недавно побывали у меня перед отъездом на родину китайские товарищи, закончившие практику на новороссийских цементных заводах. А на днях сам был гостем на океанском пароходе "Иван Ползунов". Это судно возвращалось из Порт-Саида и готовилось в новый далекий рейс в Англию. На палубе мой рассказ о Болгарии с увлечением слушала вся команда".

"Живем по-прежнему. Несмотря на то, что Константину Викентьевичу исполнилось сто девять лет, он чувствует себя хорошо. К нам приезжал посол Болгарии Герасимов поздравить Константина Викентьевича с восемьдесят пятой годовщиной освобождения Болгарии от турецкого ига … пригласил нас на Первое мая в Москву. К празднику мы получили более двух тысяч поздравлений".

В большинстве случаев письма Хруцких были однотипными — "живем по-прежнему, новостей нет". И затем, как правило, следовал подробный перечень конференций, съездов, встреч, выступлений, собраний, поездок. Для них это было обычным и естественным.

6 января 1969 года Хруцкому исполнилось сто четырнадцать лет, а в феврале центральные газеты сообщили о кончине последнего ветерана русско-турецкой войны. Пришел предел и его фантастически долгому сопротивлению старости со всеми ее хворями и немощами.

В моей папке с письмами и фотографиями Хруцкого хранится последний документ, завершивший его сказочно долгий жизненный путь. Это номер газеты "Известия" от 18 февраля. На второй полосе небольшая заметка "Памяти героя Шипки": "В городе Новороссийске в возрасте 114 лет скончался герой боев на Шипке в период русско-турецкой войны 1877-78 гг. Константин Викентьевич Хрупкий. Имя этого человека известно всей Болгарии. Его хорошо знали и на родине ветерана. Константин Викентьевич Хруцкий как бы символизировал нерушимость дружбы народов СССР и Болгарии.

В связи с кончиной героя Шипки болгарские газеты опубликовали письмо ЦК БКП, Президиума Народного собрания и Совета Министров НРБ ЦК КПСС, Президиуму Верховного Совета и Совету Министров СССР.

Опубликовано соболезнование Первого секретаря ЦК БКП, Председателя Совета Министров Тодора Живкова вдове Хруцкого".

Я был близко знаком со многими георгиевскими кавалерами. Но особенно запомнилась мне одна встреча.

…Как сейчас помню — в первых числах апреля 1962 года, утром, раздался неожиданно ранний звонок. Открыв дверь, я увидел на пороге незнакомого мне человека. Внешность его была чрезвычайно колоритной. Судите сами — среднего роста, сухопарый, подтянутый. На голове лихо заломленная кубанка, под пиджаком черная гимнастерка, перехваченная узким кавказским поясом с серебряным набором, в широченных галифе и начищенных до невозможного блеска сапогах.

Весело сверкнув глазами, он по-военному отчеканил: "Разрешите представиться, командир партизанского отряда "Красных Горных Орлов" Воробьев Иван Васильевич! Будем знакомы!" — и протянул для пожатия жилистую, крепкую руку.

Через какие-нибудь десять минут мы разговаривали, как давнишние знакомые.

— Я к вам с покорной просьбой, не откажите, уважьте старика!

— Ну, это вы зря, стариком вас никак не назовешь!

— Как будет угодно, только нынче мне, брат, семьдесят пять годов стукнет. Правда, пока грех жаловаться — в седло с разбега сажусь! Старая гвардия не сдается. Прочно закалила нас жизнь. Много пришлось моему поколению пережить — и первая германская, и гражданская, и Великая Отечественная. Вот-вот, прямо на днях, должна выйти книга о становлении Советской власти в Казахстане, есть в ней и мои страницы. Как мог написал, ну, понятно, кое-что подправили, отредактировали. Все, что помню, рассказал в назидание потомкам.

Командир партизанского отряда Красных Горных Орлов И. В. Воробьев

Я в Восточном Казахстане прописался в восемнадцатом году. Представляете — кругом кулаки, мироеды, а мы, недавние фронтовики, взяли да и объявили в селе Кондратьевском Советскую власть, собрали сход. Беднота и маломощные середняки были как один на нашей стороне. Сильно поддержали нас и вдовы-солдатки, а их в ту пору было, ох, как много! Избрали мы революционный комитет. Стали помогать неимущим, наделили бедноту сенокосными участками.

Но недолго мы радовались свободе. В июне пришли в наши края белогвардейцы. По деревням, селам и аулам прокатилась волна кровавых репрессий. Многим пришлось уйти в подполье. Первый съезд подпольных большевистских партизанских организаций Восточного Казахстана собрался в ауле Карабулак. Здесь на смертный бой с колчаковщиной поднимали питерские рабочие-большевики русских и казахов, сплачивали нас в единую непобедимую силу.

Сколько лет прошло, а до сих пор помню имена отважных организаторов партизанского движения в казахских аулах — батраков Ахмета Ережепова и Сыздыка Бахтиярова, учителя Серика Сегизбаева. Сегизбаев собрал целую воинскую часть. В 1919 году она влилась в организованный мной крупный партизанский отряд "Красные Горные Орлы". Вскоре мы соединились с действовавшим в верховьях Иртыша отрядом Тимофеева. Так, в станице Больше-Нарымской сформировался Первый Алтайский полк Красных Горных Орлов. Основная масса казахских партизан вошла в кавалерийский дивизион. Многие из них проявили чудеса храбрости. Прославились мужеством Искандер Казыкин и Темеш Майжиров. Сражались мы славно. Вот обо всем этом я и написал. Написал, что в совместной борьбе крепли и закалялись великое интернациональное братство и дружба народов!