Николай Гринкевич - Строки, имена, судьбы...

Впервые "Горе от ума" было напечатано в конце 1833 года в Москве в типографии Августа Семена.

Это долгожданное для всей России событие совпало с другим, не менее знаменательным и радостным — с выходом в свет первого русского "толстого" журнала "Библиотеки для чтения" Александра Смирдина.

В первом томе журнала, в разделе "Литературная летопись" мы, наконец, видим и первую рецензию на издание грибоедовской комедии: "Горе от ума" вышло из печати!.. Здесь не место разбирать это прекрасное творение: сверх того, разбирая его, пришлось бы разбирать не сочинение умного и несчастного Грибоедова, но пристрастие девяти десятых частей России к этому сочинению, и отвращение, обнаруживаемое одною десятою частию. "Горе от ума" имеет повсюду столь же пламенных обожателей, как врагов…

Комедия Грибоедова без сомнения не чужда недостатков по части искусства, но общее восхищение, с каким Россия её приняла, загладило её грехи и сделала ее красоты народною собственностью. Теперь о красотах ее должно говорить так, как Англичанин и Испанец говорят о красотах Шекспира и Кальдерона; о недостатках, с тем же уважением, с каким они рассуждают о погрешностях, примечаемых в творениях этих двух писателей. Кто безусловно покосит "Горе от ума", тот оскорбляет вкус всего народа и суд, произнесенный всею Россиею. Это народная книга: нет Русского, который бы не знал наизусть по крайней мере десяти стихов из этой Комедии.

…"Горе от ума" занимает в нашей Словесности, по своему роду и духу, именно то место, которым "Свадьба Фигаро", известная Комедия Бомарше, овладела во французской. Подобно "Свадьбе Фигаро", эта Комедия политическая: Бомарше и Грибоедов, с одинаковыми дарованиями и равною колкостью сатиры, вывели на сцену политические понятия и привычки обществ, в которых они жили, меряя гордым взглядом народную нравственность своих отечеств".

Мажорность этой рецензии была понятна. Однако она оказалась несколько преждевременной, более того — даже вредной. Дело в том, что тысячи читателей, уже хорошо знакомых с текстом комедии по множеству ходивших по всей России списков, почти не узнали ее в этом издании — настолько она была урезана и искажена цензурой. Назвав же ее справедливо и смело, но в данной ситуации, может быть, несколько опрометчиво — "политической", рецензия тем самым еще более насторожила и без того недоброжелательную, враждебную к Грибоедову цензуру.

Только спустя тридцать с лишним лет после смерти Грибоедова — в 1862 году — "Горе от ума" вышло без цензурных ограничений и изменений. Это было петербургское новое, дополненное издание Н. Тибдеиа, подписанное к печати цензором В. Бекетовым.

Внешне издание было неприметно скромным — тоненькая, в 26 страниц, с трудно читаемым шрифтом книжечка в бледно-желтом переплете. Она продавалась на Невском в Гостином дворе, в книжном магазине Битепажа и Калугина.

Перед последним отъездом в Персию Грибоедов вручил Булгарину один из экземпляров рукописи "Горе от ума", на котором сделал собственноручную надпись: "Горе мое поручаю Булгарину. Верный друг Грибоедов. 5 июня 1828". Эта рукопись, написанная переписчиком, с небольшим количеством правок, является самым поздним из всех известных нам текстов комедии, авторизованных, то есть вычитанных, отредактированных самим Грибоедовым.

Через четыре года после выхода тибленовского "Горе от ума" товариществом "Общественная польза" было выпущено в Петербурге в 1866 году полное издание комедии по тексту "Булгаринского списка", с факсимиле грибоедовского автографа и с тридцатью двумя великолепными рисунками академика Павла Соколова.

Оба эти издания представляют в наше время большую библиографическую редкость.

Бессмертная комедия Грибоедова известна каждому из нас со школьной скамьи.

Познакомившись с ней, Пушкин писал полтора века тому назад: "О стихах я не говорю: половина должны войти в пословицу". И тут пророческий дар не изменил поэту. В самом деле — как часто, порой даже забывая об авторе, говорим мы сегодня словами героев "Горя от ума": "Счастливые часов не наблюдают", "Блажен, кто верует, тепло ему на свете", "И дым отечества нам сладок и приятен", "Служить бы рад, прислуживаться тошно", "Свежо предание, а верится с трудом", "Дистанция огромного размера" и т. д.

На первый взгляд язык комедии не заставляет нас заниматься расшифровкой смысла отдельных слов. Но давайте снова перелистаем "Горе от ума". Может быть, на сей раз мы не пройдем, со свойственной нам поспешностью, мимо одного места, не попытавшись, наконец, раскрыть его истинную суть. Это — действие второе, явление первое — Фамусов и слуга.

Начнем со слов Фамусова:

Обратим внимание на выделенные нами строчки.

Что такое камергер? О каком ключе упоминает Фамусов? И наконец, кто такой Максим Петрович? Начнем с камергера.

Придворные чины появились еще в допетровской Руси. Так называемые дворовые люди составляли "княжь двор" великих и удельных князей. В состав двора входили — бояре, окольничие, дворецкие, дворяне думные, стольники, чашники, стряпчие, сытники, ключники, конюшие, кравчие, казначеи, спальники, постельничие, ловчие, сокольничие. В грамоте Бориса Годунова от 1601 года указываются еще — стремянные, ловчего пути охотники и конные псари, сокольничья пути кречетники, ястребники, трубники.

Камергерский ключ

В 1722 году Петр I издал закон о порядке государственной службы — "Табель о рангах", в основу которого вошли положения, заимствованные из расписания чинов королевств прусского, французского, шведского и датского. При вступлении в силу "Табели о рангах" все древние русские чины не были упразднены, но награждение ими прекратилось, и их старые названия были заменены иностранными.

При Екатерине II главным лицом при дворе стал обер-камергер. Ему подчинялись придворные кавалеры — камергеры и камер-юнкеры, в обязанность которых входило дежурство при дворе, сопровождение императрицы при выездах, прислуживание за столом.