Уоррен Харрис - Софи Лорен

Франческо Рози также оказался неаполитанцем, что в значительной степени помогло его сотрудничеству с Софи, тем более что действие фильма разворачивается в Неаполе времен Возрождения, около 1600 года. Софи играла крестьянку по имени Изабелла, которой увлекся испанский принц. Нечего и говорить, что девушка столь низкого положения не могла претендовать на роль невесты принца. Однако с помощью странствующего монаха, способного творить чудеса, все заканчивается именно так, как и говорится в названии фильма.

Впервые Софи снималась в романтической сказке, в которой к тому же действуют сверхъестественные силы. Рози выбрал оператором Паскуале Де Сантиса, способного придать сюжету сказочную окраску. Сантис любил тонкое освещение и мягкую фокусировку, что очень подходили Софи, так как позволяло показать ее с самой выгодной стороны. После выдающейся работы Сантиса в этом фильме режиссер Франко Дзеффирелли пригласил его в свою следующую картину "Ромео и Джульетта".

Съемки фильма "Счастливее, чем когда-либо" привели Софи снова в родные места. Конечно, за три с лишним столетия Неаполь очень сильно изменился, поэтому снимали не в самом городе, а немного южнее — в Матере, столице области Лукания, в небольшом городке Падуле. В этих местах, с великолепными пейзажами, практически не тронутых временем, сохранилось множество соборов и старинных замков.

Сообщение о том, что Софи будет сниматься с Омаром Шарифом, вызвало очередной взрыв негодования у Арабской лиги, которая прокляла актера, родившегося в Египте, за сотрудничество с другом Израиля. Начали распространяться слухи, что между двумя звездами возник роман. Этому способствовали частые отлучки Карло Понти, которому приходилось по делам отправляться в Лондон и Рим, оставляя Софи в компании с Шарифом в далекой Матере.

И действительно, Софи и Шариф уже несколько лет были друзьями, с тех пор, как он играл ее армянского мужа в "Падении Римской империи". Шариф, давно известный в мире кино, неожиданно стал одной из самых крупных кинозвезд, сыграв в "Докторе Живаго". Его проникновенный и влекущий взгляд, быть может, еще более чувственный, чем у Софи, придавал Шарифу такое неотразимое обаяние, перед которым актрисе трудно было устоять. И кто мог бы осудить ее за это?

Когда съемки подходили к концу, выяснилось, что Софи снова ждет ребенка. Со времени ее последней беременности, которая окончилась выкидышем, минуло три года.

Радостная, когда результаты анализов подтвердили ее предположения, Софи проконсультировалась со специалистом, как себя вести, чтобы не повторилось прежней неудачи. Доктор приписал это тому, что она слишком много работала, рекомендовал ей тут же отправиться домой, лечь в постель и не вставать до родов. Когда она запротестовала, заявив, что ей надо закончить фильм, доктор сказал, что, если она хочет иметь ребенка, работой придется пожертвовать.

Софи поговорила с мужем. Понти обещал что-нибудь придумать, может быть, пригласить дублершу или вообще отложить съемки на девять месяцев.

Кроме того, пришлось быстро решать, что делать с последующими работами Софи. Предполагалось, что после завершения "Жила-была" она начнет сниматься на студии "МГМ" в фильме "Девушка и генерал", драме времен Второй мировой войны, с Родом Стайгером в качестве партнера. Понти договорился с Вирной Лизи заменить Софи. Тем временем Лизи работала на Понти еще в одном фильме "МГМ", и ей приходилось постоянно путешествовать. Это был военный триллер "Двадцать пятый час", который снимался в Югославии французским режиссером Хенери Вернье с Энтони Куинном и Мишелем Редгрейвом в главных мужских ролях.

Софи уехала на виллу и, как и предписал доктор, целыми днями лежала в постели. Опасаясь еще одного выкидыша, она боялась даже сидеть. Поэтому ей пришлось научиться есть, лежа на спине. Позднее она признавалась, что ребенок, растущий в ней, стал для нее навязчивой идеей. Она не хотела смотреть телевизор или слушать радио, надевала наушники — так ей легче было концентрироваться на собственных внутренних ощущениях. Доктор приезжал регулярно, колол гормоны и проверял ее состояние.

Тем временем Понти разрывался между Лондоном и Нью-Йорком из-за кризисной ситуации с "Крупным планом", который "МГМ" собиралась показать в декабре, чтобы он мог номинироваться на "Оскара" 1966 года. В загадочной мистерии Антониони о декадентском Лондоне было несколько откровенных эротических сцен с обнаженной натурой, что нарушало моральный кодекс Голливуда, и Ассоциация кинематографистов Америки потребовала убрать из фильма слишком эротичные кадры. "МГМ", как член этой Ассоциации, должна была пойти на значительные сокращения, если хотела выпустить "Крупным планом" в США.

Руководство студии не возражало, но Понти и Антониони сопротивлялись. Помимо их взаимной ненависти к цензуре, оба знали, что сокращения приведут к тому, что потенциальный огромный кассовый успех обернется очередным коммерческим провалом. Когда Понти предложил студии выкупить у нее фильм, чтобы продать его затем одному из независимых распространителей, которые не руководствовались кодексом Ассоциации, "МГМ" запаниковала, и ее адвокаты быстро предложили выход из создавшейся проблемы. "Метро-Голдуин-Майер" учредила независимую компанию по прокату фильмов под названием "Премьер пикчерс", которая дебютировала показом в США фильма "Крупным планом".

Несмотря на то что фирменный знак "МГМ" исчез с фильма "Крупным планом", он все равно подвергался критике со стороны Национального католического легиона благопристойности, который присудил фильму рейтинг "проклятой" категории за то, что он выходит "далеко за границы нравственной приемлемости для общественности". Осуждающие статьи большинства разгневанных критиков и слухи о нездоровой сексуальной ориентации фильма привели к тому, что "Крупным планом" мгновенно стал суперпопулярным в Америке, а вскоре и во всем мире. Его создатели получили 18 миллионов долларов в первый же год проката — крупнейший коммерческий успех Карло Понти после "Доктора Живаго".

Из-за своего затворничества Софи пришлось нарушить обещание, данное Чарли Чаплину, присутствовать на мировой премьере "Графини из Гонконга", которая должна была состояться в Лондоне 5 января 1967 года. Марлон Брандо сразу отказался участвовать в этом мероприятии, но его все-таки уговорили заменить Софи, и Чаплину не пришлось выступать перед газетчиками в одиночку.

В какой-то степени из-за успеха "Доктора Живаго" последний фильм Софи пошел плохо. "Юниверсал" провела его предварительный показ для критиков в том же кинотеатре, где демонстрировался "Доктор Живаго", в широкоформатном масштабе. Операторы забыли поменять специальные линзы, а когда это сделали, фильм уже шел с плохой резкостью. Ко дню премьеры большинство из обозрений вышли с отрицательными оценками и объявили восемьдесят первый фильм Чарли Чаплина большой неудачей. В статьях доминировали такие слова, как "скучный", "неинтересный" и "старомодный". Однако самым злым комментарием была рекомендация мастеру изучить такие работы, как "Крупным планом" и "Кто боится Вирджинию Вульф?", прежде чем предпринимать следующую попытку вернуться к широкому зрителю.