Ludmi Nuez - Моя жизнь — что это было?

Рафаэль мне дал с собой сумму денег и сказал при этом, что понимает, что рискует, но всё же хочет надеяться, что не подведу. И я, будучи благородным и благодарным человеком, (есть эти качества во мне от моих родителей и предков!) естественно, не то что его не подвела бы с деньгами — я готова была молиться на него! Тем более, что он мне показался очень приятным и …чем-то напомнил мне мимикой лица Хусейна…

Я проработала на Рафу в Москве около двух лет, каждые три месяца я ездила в Валенсию с отчётами о работе, за деньгами на расходы и за получением новых инструкций, затем возвращалась в Москву. Сначала идея Рафаэля была создать Joint Venture с одним из бывших руководителей комитета по физкультуре и спорту, прикарманившим государственные денежки, чтобы покупать, реставрировать и затем продавать квартиры в центре Москвы или в хороших домах. И с этой целью Рафа вложил, а попросту передал этому типу больше двухсот тысяч долларов, и нужно было как-то контролировать его деятельность, или бездеятельность. Но скоро ему стало понятно, что дела не будет, что ему только морочат голову обещаниями, и надо лететь в Москву и что-то предпринять, чтобы спасти свои деньги. Прилетев в Москву (я забронировала ему отель Будапешт), он нанял адвокатшу с хорошим английским, и обязал подписать своего партнёра долговое обязательство, по которому тот должен был погасить долг в обозначенный срок. Но проблема была в том, что русский партнёр возвращал ему только часть денег наличными, а основная часть долга погашалась тремя квартирами, которые, по его словам, были готовы к продаже. А продавать их должна была я. Для этого Рафа в срочном порядке оформил фирму «Петра», назначив меня её генеральным директором, и вот покупателем этих квартир и должна была стать «Петра» в моём лице, а, купив, начать их продавать. И, соответственно, я как гендиректор должна была подписать передачу этих квартир моей фирме. Но всё там же, в офисе нотариуса, я просмотрела бумаги и обнаружила, что одна квартира совершенно не была готова к продаже — в ней были зарегистрированы люди и отсутствовали и другие необходимые документы. Я сказала шефу, что не могу подписать передачу мне этой квартиры, т.к. она не готова для продажи. Рафе нужно было уже мчаться в аэропорт, времени у него оставалось в обрез до вылета (этот мошенник тянул до последнего дня пребывания Рафаэля в Москве), и он стал кричать на меня, чтобы я подписала договор. Я ответила отказом, сказав, что русский тебя обманывает. Рафаэль уехал, очень мной недовольный. Но я знала, что была права. Чего бы мне это ни стоило. Таков мой характер.

Позднее Рафаэль признал, что я была права. Ведь, когда я пришла по адресу этой квартиры, женщина, открывшая мне, (и это была тётка типа) вообще не поняла, что её квартира по существу ей уже не принадлежит, она мне не верила и пока не дозвонилась своему племянничку и он вынужден был что-то невразумительно ей объяснять, она не хотела со мной вообще разговаривать и пустить осмотреть квартиру. Для неё это был шок. Я приняла эту квартиру, когда мне были представлены все на неё документы и выписаны все проживавшие в ней.

В течение нескольких месяцев я продала все три квартиры Петры, деньги за них хранились в доме Сони, я постепенно вывозила их Рафаэлю.

Заодно я решила продать нашу 2х комнатную квартиру на Семёновской и купить однокомнатную для Юли и строящуюся для меня. В те годы никакого частного строительства почти не велось и было большой удачей найти (с подачи Сони) такой вариант, на окраине — рядом с ж.д станцией Бескудниково, но выбирать не приходилось. Рафаэль дал мне в долг денег, и я заплатила полный взнос (тогда это было около 17 тыс.$), долг 12 тысяч я погасила за год (Рафа попросту год не платил мне зарплату, а мне она в Москве и не была нужна, жизнь в рублях была очень дешёвая.). А для Юли купила квартиру рядом со Сретенкой — местом, где я провела большую часть своего детства.

Рафаэль, Франсиско, и два раза на краю жизни

Итак, я, благодаря работе у Рафаэля, смогла решить наш квартирный вопрос, который безуспешно на протяжении многих лет пыталась решить мама: р а з ъ е х a т ь с я! Какое-то время вся мебель была перевезена в квартиру Юли, т.к. моя ещё строилась. Надо сказать, что юлина квартира оказалась суперхолодной и влажной — это был 1этаж. Но местоположение её тоже было супер: 5 минут до м. Сухаревская — центр! Примерно через год я въехала в свою новую квартиру, не очень удобно расположенную — ближайшая станция метро «Бибирево» была не рядом, район окраинный и плебейский, но — новая просторная однокомнатная квартира с большой лоджией! Я сделала в комнате дубовый паркет, тогда это было недорого, и было здорово!

Летом 1992 года, когда я работала в ресторане у Лео, в день своего рождения я позвонила на Кубу Исабель и попросила на следующий день вызвать Франсиско для телефонного разговора. Незадолго до этого я получила от него большое письмо. Это было совсем другое письмо, не то, где он продолжал меня обвинять в моем единоличном решении уехать в Испанию. Это письмо было полно ностальгии и глубоких переживаний в нашем разрыве. Я спросила его, вернулся ли он к своей жене, он сказал, что нет и в свою очередь спросил меня, есть ли у меня кто-то, на что я ответила, что я одна. Это уже было правдой. И спросила его, хочет ли он теперь, чтобы я сделала ему приглашение. Он ответил — да. Не поменяет ли он своего мнения? — Нет — был его ответ. Приглашение сделала моя аргентинская подруга (я тогда не имела прав на это), и начался долгий процесс оформления бумаг Фр-ко на выезд; длился он 9 месяцев! Фр-ко пришлось даже выйти из партии, чтоб его могли выпустить там, на Кубе. А я собирала деньги на покупку ему билета, который стоил 130000 песет (больше 1000$). ( Сейчас билет на Кубу и обратно можно купить за 560е) . Наконец, билет мной был куплен, переслан Франсиско на Кубу и 5 июня 1993 года я, подгадавшая свой приезд в Испанию из Москвы к этой дате, я еду встречать Фр-ко в аэропорт в Мадрид.

Его было трудно узнать — это был маленький очень худой человечек — на Кубе он похудел на 20 кг! В руках у него была маленькая дорожная сумка (он до последнего момента сомневался в том, что его выпустят!) Мы поехали на автостанцию и на автобусе приехали в Кастельон, где я временно остановилась в доме одной испанки. Переночевали в разных комнатах. Мы оба чувствовали себя в огромном напряжении: я отвыкла от него, я уже с 90 года после всех его несправедливых обвинительных писем, приняла мысль, что наши пути разошлись и с этим жила уже почти три года. Да, почти три года назад я холодно с ним рассталась в Шереметьево, когда он уезжал на Кубу. И пригласила я его в Испанию по большей части чисто по-человечески, я же знала, каково было тогда на Кубе. Просто я дала ему шанс, на выживание и помощь детям. В наши отношения я не верила. Ну а он это всё почувствовал и не смел вести себя как муж. Но ведь кроме меня у него никого тут не было, и это я пригласила его, поэтому я за него и отвечала.