Артём Драбкин - Разведчики

Эвакуированных разместили на постой по домам у местных колхозников.

Я встал на учет в военкомате, мне сказали, что скоро призовут, и до ухода в армию я три месяца проработал в местном колхозе, сначала в полеводческой бригаде на уборке картошки, а позже возил на машине, грузовике-полуторке, зерно на элеватор. В день надо было сделать шесть рейсов. Пятнадцатого декабря меня вызвали в Троицк, в горком комсомола, и сказали, что проводится «особый комсомольский набор» в армию.

Здесь собралось несколько сотен молодых ребят, из которых комиссия отбирала самых подходящих. И вдруг я вижу среди членов комиссии знакомое лицо, партработник из Орла, который весной заседал на комиссии, отбиравшей будущих курсантов-летчиков. Меня попросили рассказать о себе, о своей семье, и потом сказали: «Приходи на отправку первого января». – «Да я хоть сегодня готов»…

Наутро после Нового года мать проводила меня в Троицк, в военкомат. Квартирная хозяйка Настя дала на дорогу кусок сала. Всю призывную команду построили во дворе военкомата, оттуда строем повели на станцию и отправили нас в город Сухой Лог Свердловской области, где заново формировалась 167-я СД.

Через неделю нас переодели в красноармейское обмундирование, потом мы приняли присягу, прошло еще какое-то время, как нас весной подняли по тревоге, полки погрузились в эшелоны и поехали на фронт по маршруту Саратов – Моршанск, а оттуда в начале лета мы совершили пеший марш на Задонск, непосредственно к передовой.

В какое подразделение Вы попали служить?

Меня направили во взвод полковой пешей разведки. Подошли командиры, посмотрели на меня – высокий, жилистый, руки крепкие… спросили, был ли я спортсменом до войны. Я ответил, что имею первый разряд по боксу, а также занимался футболом, гимнастикой и легкой атлетикой. Потом была пародия на медкомиссию, нас даже не осматривали, врач только кивал головой, мол, – «Годен! Следующий!»

Затем нас построили и стали выкрикивать по фамилиям. И когда прозвучало: «Красильщиков – взвод разведки!», то я не знал, радоваться мне или нет…

Сколько народа было во взводе и из кого формировали полковую разведку?

Во взводе было три отделения, всего 30–35 человек, и командовал нами младший лейтенант Куколаев, нацмен с Кавказа. Все бойцы в полковую разведку были отобраны из молодых, физически крепких комсомольцев, уральцев из Магнитогорска и сибиряков, и среди нас не было уголовников и прочей шпаны. Единственным нашим недостатком был факт, что среди нас не было обстрелянных людей, никто во взводе еще не имел фронтового опыта. До того как нас по тревоге подняли и отправили на фронт, мы, если говорить честно, фактически ничему не успели научиться, даже автомат «ППД» уже изучали во время пешего марша к фронту. Дошли до передовой, в ночном небе висят сигнальные ракеты, перед нами готовые окопы, слышна пулеметная «дробь»…

Утром посмотрели, а у немцев напротив сплошная линия обороны, пулеметные точки, минные поля, колючая проволока, доты, одним словом, тут не разгуляешься…

Перед первым поиском у нас было «окно» – две недели «свободного» времени, и мы в ускоренном порядке овладевали азами нашего ремесла: учились, как надо бесшумно ползать, преодолевать минные поля и ряды колючей проволоки. Одним словом, на фронт мы приехали совсем «зелеными», но потом, уже на деле, приобрели нужный опыт. Нашей подготовкой занялись вплотную, для разведчиков специальный инструктор проводил занятия по рукопашному бою, метанию ножей, нас учили, как стрелять из пистолетов, как правильно и грамотно маскироваться, как вести визуальную разведку и работать с картой и так далее…

Ваш первый разведпоиск.

Нас собрал командир полка Дубов и сказал, что на данном участке фронта уже два месяца не удается взять «языка», не везло нашим «предшественникам», а теперь и нам «карта не выпадает», добавил, что разведпоиски дивизионной разведроты и полковых разведок 465-го СП и 615-го СП закончились неудачей, и сейчас вся надежда на нас, мы обязаны достать «языка» во что бы то ни стало. Мы стали тщательно изучать подступы к немецкой передовой, еще раз уточняли местонахождение немецких пулеметных точек и постов боевого охранения, время смены часовых… Перед поиском нас разбили на три группы: захвата, прикрытия и обеспечения. Я попал в группу захвата, туда взяли самых высоких и здоровых разведчиков: Арбузова, Кутейникова (по прозвищу «Трактор»), Васю-«Кузнеца» и меня. Ночью, через проходы, сделанные нашими саперами, мы прошли ряды колючей проволоки и выползли на «нейтралку». Бесшумно подползли к немецкому боевому охранению, затем одним броском кинулись в немецкий окоп и одного взяли живым. Вася-«Кузнец» – разведчик, обладавший огромной физической силой, ударом кулака оглушил немца. Сработали чисто, без шума. Немцу сунули кляп в рот, связали ему сзади руки, подняли тело, перебросили на бруствер и ползком потащили немца в свою сторону. Но «язык» вдруг пришел в себя, стал дрыгать ногами.

И «Кузнецу» пришлось второй раз приложиться кулаком к немецкому затылку, оглушил его «как рыбу». Уже добрались до группы прикрытия, и тут произошло ЧП, один из группы немного отклонился с тропинки в сторону и ногой зацепил растяжку, сработала мина, раздался взрыв, у нас сразу появилось двое раненых, один из них с тяжелым ранением в ногу. На немецкой стороне моментально поднялась тревога, мы слышали крики: «Курт, во бист ду?» (Курт, ты где?), а потом немцы стали бить из всех стволов по переднему краю. Тогда Вася-«Кузнец» встал во весь рост, взвалил на себя немца и быстро потащил его к нашим окопам, а остальные разведчики прикрывали огнем его с «языком» и своих раненых товарищей. Командир полка чуть не плясал от радости, узнав, что поиск прошел удачно. Наших раненых на месте перевязали и отправили в санбат, а «языка» поволокли в штаб полка на первый допрос, а оттуда уже отправили в дивизию. Потом нам рассказали, что немец оказался разговорчивым, выложил на допросе, все, что знал, и самое главное, он оказался из дивизии, которая только что прибыла на наш участок фронта из Франции. А это были важные сведения….

Отдали приказ заполнить наградные листы на разведчиков, а всю группу захвата представить к орденам Боевого Красного Знамени. Но я этого ордена не получил по следующей причине. Начальником разведки полка, ПНШ-2, был у нас тупой солдафон, очень грубый и неотесанный тип, имевший непомерно высокое звание для своей должности, по званию он был майором. Фамилию его я помню не точно, и чтобы не ошибиться, обойдемся без фамилии. Он как-то пришел к нам в землянку и ни с того ни с сего начал заявлять: «Ненавижу жидов! Они, б…., жидовские морды, все в Ташкенте отсиживаются, а мы тут за них воевать должны!»