Артём Драбкин - Разведчики

От Москвы дивизию поездом повезли в направлении Ленинграда. Доехав до станции Бологое, эшелон повернул на Великие Луки. Здесь мы дважды попали под бомбежку. Немцы потрепали состав и разрушили пути. Пришлось нам разгружаться прямо в поле и по пояс в снегу идти пешком до Осташкова. Там нас снова грузят в телятники и везут до Торопца. Из Торопца вся дивизия маршем идет до города Велиж. Мне и Славе Иванову на марше достался станковый пулемет. Мы спарили лыжи палками и на них его установили. Таким макаром дошли до местечка Кресты. В этом районе кавалерийский корпус Белова в свое время прорывался из окружения. Пройдясь по тылам немцев, кавалеристы покрошили немцев «в капусту». (Скорее всего Борис Павлович наблюдал результаты наступления 4-й ударной армии в ходе Торопецко-Холмской операции в январе – феврале 1942 года. Корпус Белова действовал под Вязьмой. – Прим. С.С. ) Столько там было трупов, причем в каких-то странных позах, что я поначалу принял их за стада животных. Как оказалось, дети из близлежащих деревень делали из убитых немцев санки. Они ставили труп на четвереньки, выпрямляли конечности – все это дело замерзало в такой необычной позе – потом переворачивали и катались на таких вот санках с горки. Когда мы шли по руслу замерзшей Западной Двины, то видели, как дети на льду выстраивали окоченевших в такой скотской позе немцев гуськом друг за другом в длинную, причудливо извивающуюся очередь.

Обычно описывают обратную картину.

Не знаю, может, наших погибших уже собрали. Вот лошадей еще было много побито. Они лежали вперемешку с немцами, все это смерзлось в кашу. Вспоминаю, как мы тогда решили съесть убитую лошадь. Мне досталась передняя нога с подковой. Я ее сначала опалил было, начал варить в ведре со снегом, да тут опять марш. Так и шел с этой ногой на плече. А ребята веселятся: «Где это ты, Боря, столько счастья нахватал?» На следующем привале разогрели эту ногу и скушали, а копыто вместе с подковой подарил Докукину под пепельницу.

Всегда спрашиваю ветеранов, чем запомнился первый бой.

Неудачей. Мы дошли тогда до деревеньки Починок-Хлопянский. Слава Иванов заскочил в один из домов на огонек, а там сидят у печки двое военных. Оказалось, что это конная разведка Костромского полка.

– Мальчик, ты откуда?

– Из дивизионной разведки.

– Так у меня там сын Боря служит. Давай-ка его зови и сам приходи.

Славка бежит ко мне: «Боря, там твой отец!»

Вошли в избу, а там стоит такой соблазнительный аромат, от которого живот сводит судорогой. Картошка с козлятиной! А мы-то были рады даже мороженой картошке у сгоревших домов. Папа тогда нас усаживает, спрашивает у товарища: «Покормлю ребят-то?»

Тот улыбнулся в усы: «Так, Пал Васильевич, покорми, конечно. Все ведь не съедят».

Наелись мы от пуза так, что не встать. Вышли на крыльцо, молчим. Вдруг в темноте ярко вспыхнула деревня Добрино, за ней слева за озером Сошно полыхнуло зарево в Воронцово. Треск очередей, всполохи разрывов. Вот оно! Ночной бой!

Папа встал и как-то исподлобья сказал: «Ну, ребятки, смотрите. Вот она, война-то настоящая. Под Москвой нам не пришлось повоевать. Тут точно хлебнем по полной. Вы уж берегите себя!»

Обнялись, попрощались. Резко звучит приказ командира роты: «В ружье. На лыжи!»

Встали на лыжи, двинулись к лесу.

Какой порядок движения? В центре идет основное ядро соединения, спереди два дозорных взвода и по бокам два взвода.

Снег валил в ту ночь невозможно…

Командир роты разведки 234-й СД Докукин И. А., 1942 год. Фото из фондов Ярославского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника

Исчезает головной дозор. Командир роты занервничал, догнал наш взвод, бросил на ходу: «Дементьев! Найди головной дозор, скажи, чтоб не отрывались и постоянно держали связь».

Тот винтовку на шею и побежал по следу.

Мы шли за ним какое-то время. Вдруг в поле сухо треснул винтовочный выстрел. И мгновенно тут же весь край леса ощетинился огнем, вверх полетели слепящие ракеты. А мы на снегу как галки. Паника! Скатились в какую-то канаву, потихонечку стали отходить. Ракеты висят, мечутся трассеры…

Отошли по этой канаве до озера к деревне Турнаево, пришли в себя, командиры навели порядок. И надо же, оказалось, что потерь нет. Мало того – даже никто не ранен!

Через три дня в роте вдруг появляется партизанская связная из Горок и спрашивает у Докукина: «Товарищ лейтенант, вы как считаете про вашего пропавшего солдата?» – «Да пропал тут один». – «Он не пропал, он в плену. Просил вам рассказать, чтоб не думали о нем плохо. Допрашивали сначала, потом офицер забрал у него валенки и на машине отправили его в Пречистое».

Рассказ Дементьева: «…я побежал по следу. Вдруг вижу – впереди человек в маскхалате. Вроде наш! Мы же все в маскхалатах. Подхожу к нему, кладу руку на плечо и начинаю втолковывать, что какого черта вы, мол, оторвались от основной группы. Тот встает со снега и поворачивается. Да высокий-то какой! Не узнаю. Хотел еще чего-то спросить…

Вдруг удар ручкой автомата в лицо. Вспышка боли, и я потерялся. Потом оклемался, чувствую, меня несут. Во рту кровь, лицо заплыло. И вдруг до меня доходит, куда меня несут! Вот ведь какая тварь здоровая, меня несет и винтовку. Так получается – я же остальных подвел! Надо что-то делать. Вспомнил, что в патроннике винтовки был загнан патрон. Нащупал винтовку на спине у немца, каким-то чудом нажал на курок. Тут немец мне добавил еще так, что дальше плохо помню. Окончательно я пришел в себя только в деревне Горки…»

Из Пречистого Ваня попадет в Смоленск, а затем в Германию в шахты Рура. В Руре «провкалывает» всю войну. Трижды его вербовали немцы в РОА и на другие надобности, но он отказывался и просидел в шахте до прихода американцев. Наши его от американцев «приняли» и отправили за Урал. На лесоповале Ваня пробыл до смерти Сталина. После освобождения и реабилитации женился на чеченке. Из Чечни уедет в конце девяностых в Муром. Только там мы его нашли и завязали с ним переписку.

Поначалу приходит ответ: «…я тебя не помню. Столько прошло времени, событий и лиц…» Тогда я ему отправил эту фотографию, где мы втроем под Москвой в ателье. Получаю письмо в слезах: «Вы, – говорит, – меня бросили!»

Командир 234 СД И. С. Турьев беседует с командиром разведроты Докукиным. Смоленская область, 1942 г. Фото из фондов Ярославского историко-архитектурного и художественного музея-заповедника

Потом его жена написала, что наша встреча состояться не может, поскольку Ваня умер.