Владимир Губайловский - Люди мира. Русское научное зарубежье

В 1937-м инженер перебрался в США — завоевывать новый рынок, основал там компанию Yourkevitch Ship Designs, Inc., работал с правительственными и частными заказами. Правда, в предвоенное и военное время проектировать приходилось лихтеры и буксиры, а не фантастические лайнеры. А первый послевоенный трансатлантический лайнер United States был спроектирован другим инженером — американцем Уильямом Фрэнсисом Гиббсом, и именно это судно стало последним обладателем «Голубой ленты Атлантики», перейдя через океан за три дня 12 часов и 12 минут.

Параллельно с бизнесом Юркевич читал лекции по кораблестроению в Мичиганском университете и знаменитом Массачусетском технологическом институте, консультировал Военное ведомство США, многократно ездил в Европу и работал с ведущими кораблестроительными компаниями мира. Умер Юркевич в 1964 году в возрасте 79 лет, причем до самых последних дней работал.

Его любимая «Нормандия», эвакуированная в 1939 году в Нью-Йорк, погибла 9 февраля 1942 года в пожаре, возникшем из-за безалаберности рабочих, которые переоборудовали лайнер в транспортное судно двойного назначения. Вода, использованная для тушения, скопилась с одной стороны судна, вызвала его крен и опрокидывание. Впоследствии вся дорогая обстановка и интерьеры «Нормандии» были демонтированы, а остов пущен на металлолом.

Несмотря на то что он прекрасно говорил по-французски и по-английски, Владимир Иванович никогда не терял связей с русской диаспорой, дружил со многими эмигрантами, не раз помогал им с работой. Единственный за все время эмиграции контакт Юркевича с бывшей родиной имел место в 1946 году, когда он разработал предложение по продаже поднятого лайнера «Нормандия» Советскому Союзу для последующей реставрации — но история ничем не закончилась. Главной — как он сам признавался — трагедией его жизни была не эмиграция, не трудный путь к успеху, а то, что в США, на которые он возлагал большие надежды, его знания оказались почти не востребованы. Ему хватало работы и заказов, но он больше никогда не строил больших океанских лайнеров: сперва этому помешала война, затем — конкуренция со стороны американских инженеров и, наконец, появление регулярных авиалиний и снижение интереса к теме.

Впрочем, концепция бульба Юркевича получила множество продолжений, а его дизайн лег в основу почти всего современного крупного кораблестроения. И это, поверьте, очень немало.

Есть такое понятие — «американская мечта». Одно из ее воплощений — история парня из низов, который благодаря таланту и трудолюбию сделал состояние и заодно дал миру что-то новое и прекрасное. Биография Александра Матвеевича Понятова (1892–1980) полностью соответствует этой схеме за одним небольшим исключением — родился он вовсе не в США.

Понятовым очень любят гордиться в России. Его юбилеи празднуют в Казани, где он учился, его включают в список великих русских изобретателей. Но если такой подход справедлив, скажем, для Сикорского, который получил образование, встал на ноги и первых прорывов добился именно в России, то Понятов — это пример «абсолютной эмиграции»: на Родине он почти ничего не успел, а карьеру сделал именно за границей.

Кроме того, имя Александра Матвеевича всегда звучит рядом со словосочетанием «изобретение видеомагнитофона», хотя это было не личным свершением, а плодом длительной совместной инженерной работы и к тому же не главным достижением Понятова в этой области.

В отличие от большинства эмигрантов первой волны, Понятов происходил не из дворян. Его отец, крестьянских корней, сделал состояние на лесоторговле и стал купцом первой гильдии. При этом он не перебрался в город, а продолжал жить в селе Русская Айша Казанской губернии, где 25 марта 1892 года и родился его сын Александр. Тут заметим, что на момент рождения Саши Матвей еще не был богат — настоящий успех в предпринимательстве пришел к нему в начале 1900-х.

Александр учился во 2-м (а не 1-м, как пишут во многих источниках) Казанском реальном училище, затем — на физмате Казанского университета, после его документы переслали в Санкт-Петербургский университет, но там Понятов так и не появился, поступив в итоге с нуля в Императорское Московское техническое училище, ныне известное как «Бауманка». Там он познакомился с «отцом русской авиации» Николаем Егоровичем Жуковским и учился под его руководством, а в 1911-м временно уехал в Германию, опасаясь преследований за участие в студенческих волнениях (к которым в те времена были склонны едва ли не все студенты). Вернувшись в Россию в 1913-м из-за призыва в армию, Понятов окончил школу летчиков, некоторое время был пилотом, попал в авиакатастрофу, выжил, болтался по госпиталям — в общем, все это выглядит «лоскутным одеялом». Неоконченные вузы, неопределенность с профессией при явных технических наклонностях и в итоге — Белая армия, чин поручика, отход с Колчаком на восток и бегство в Китай от наступающих большевиков. Сколько их было таких — неприкаянных русских офицеров, не имевших возможности вернуться в город, из которого они уехали, казалось, лишь на несколько месяцев.

А вот Китай для Понятова неожиданно стал трамплином — именно там он определился в призвании к технике, хотя, казалось бы, эта страна на тот момент отличалась архаическим подходом к жизни и стойкостью традиций. Тем не менее, тем не менее…

В Китае Понятов жил с 1920 по 1927 год, но об этом периоде почти ничего не известно. Он сам мало говорил и почти не писал о Китае — для него новая жизнь началась в Америке. К слову, период с 1914-го по 1918-й тоже покрыт тьмой — в авиационных частях Понятов в это время не служил и нигде не числился ни как студент, ни как сотрудник. Скорее всего, он отсиживался под Казанью у родителей, других вариантов история не предлагает. А в Белую армию вступил, когда та уже активно отступала.

В Китае Понятов работал на Shanghai Power Company — ныне это корпорация Shanghai Electric, одна из старейших в мире энергетических фирм. На тот момент она была крупнейшей в стране, в ней трудилось несколько сотен сотрудников (в основном иностранцев), и Понятов, судя по всему, был одним из рядовых инженеров. По крайней мере серьезных прорывов в электроэнергетике он там не совершил.

В 1927-м ему удалось перебраться в США — довольно сложным путем, через Европу (некоторое время он жил во Франции). Вероятно, к тому времени у него уже были полезные знакомства в сфере энергетики: в Китае работала масса американских специалистов и завязать контакты не было проблемой. Так или иначе, в США он почти сразу поступил на работу в General Electric, эдисоновский гигант, давший старт многим сильным инженерам. Старик Томас Альва на тот момент был еще жив, но вряд ли он лично пересекался с молодым и никому не известным инженером-эмигрантом.