Михаил Беломлинский - Мне повезло: я всю жизнь рисую!

А вечером мы с женой поехали в ресторан поужинать со своими друзьями-киношниками, и я просто обалдел, когда увидел, что за столом с ними сидит Олег Стриженов. В какой-то момент у меня даже возникла бредовая мысль, что это то же самое чучело, которое они таскают с собой, но вскоре понял, что это живой артист.

Он был очень похож на виденного мною утром, тоже довольно неподвижный, сдержанный, особенно на фоне уже выпивших киношников.

Но все это совпадение показалось мне очень забавным, и я хотел рассказать эту утреннюю историю и повеселить компанию и уже приготовил первую фразу — «А знаете, я вас утром видел на худсовете в Союзе художников…», но сказать не успел. Как раз в это время захмелевший режиссер Леня Менакер, сидевший рядом с Олегом, приобнял его и пьяно-ласковым голосом проговорил:

— Олешка, дорогой, как я тебя люблю“, и ласково, легонько погладил его по щеке. В ответ на эту „ласку“ Стриженов вскочил, замахнулся вилкой на Менакера и дико закричал: „Не смей трогать меня за лицо! Никогда не смей трогать мое лицо! Это мой инструмент! Я даже дочке не позволяю трогать мое лицо!

Весь ресторан, до этого украдкой наблюдавший за нашим столиком, вскочил на ноги и любовался прямо-таки шекспировской сценой, с актером Стриженовым в главной роли. Но постепенно все успокоились, Менакер пьяно без конца повторял: «Олешка, дорогой, ну прости меня, я не знал…»,

но за лицо его уже не трогал.

И тут я твердо решил не рассказывать эту утреннюю историю.

«Да ну его, неизвестно, как он на нее будет реагировать, вдруг обидится и тоже бросится на меня с ножом и вилкой!..»

Известный советский актер, красавец Отар Коберидзе в 70-е годы снимался в советско-немецком фильме. Действие фильма происходило в Грузии и в ГДР (Германской Демократической Республике).

В фильме снимался и знаменитый в ГДР немецкий актер Отто Дитрих. Обычно после съемки Отар приглашал немца поужинать в ресторан. Но не успевали они еще сделать заказ, как к их столу уже несли подносы с коньяком и шампанским. Это сидящие в ресторане грузины, увидев своего кумира, посылали ему привет «от нашего стола вашему…»

И это повторялось каждый раз, как только они появлялись…

«Я вижу, ты здесь настоящий король, — восторженно говорил Отто, — но подожди, когда мы приедем в Германию — ты увидишь, что там король — Я!!!»

После первого съемочного дня в Берлине Отто пригласил Коберидзе поужинать в ресторан. Когда они сели за столик, Дитрих заказал официанту: «Два коньяка!» — «Зачем же нам сразу две бутылки?» — подумал Коберидзе, но с удивлением увидел, что официант торжественно, на особых тарелочках принес им две рюмки коньяка.

Отто весь сиял от удовольствия, что вот наконец он меня угощает, а не я — его…

И в это время подошел другой официант и поставил на стол бутылку коньяка. Отто очень удивился и встревоженно сказал:

— Нет, нет, я это не заказывал…

— Не беспокойтесь… Это вам прислали с того столика…

И друзья увидели, что в углу за столом сидела группа советских туристов из Грузии с гидом.

Их кормили в этом ресторане, и они, увидев своего любимого Отара Коберидзе с жалкой рюмкой коньяка, скинулись, и из своих мизерных денег (А вы помните, какие гроши нам выдавали в эти туристические поездки? — Их едва хватало на дешевые сувениры) оплатили бутылку коньяка и прислали ее актеру.

Отто Дитрих был потрясен. Он встал на колени и торжественно воскликнул: «Отар, я вижу сейчас, что ты везде король!!!»

В апреле исполняется ровно 140 лет со дня рождения Ленина. И я вспомнил 1970 год — год столетия со дня рождения, который праздновался в Советском Союзе особенно торжественно. Не только все театры страны выпускали спектакли на ленинскую тему, но и дома культуры, и самодеятельные коллективы, везде, вплоть до режимных лагерей. Об одном таком спектакле написал замечательный рассказ «Представление» Сергей Довлатов, который тогда служил охранником и сопровождал вора-рецидивиста, играющего Ленина, из одного лагеря в другой.

А вообще это была большая проблема — найти сотни актеров на эту ответственную роль. Во-первых, пьянство, столь распространенное в театральной среде.

«Мы артисты — наше место в буфете!» — провозглашал герой пьесы А. Островского «Лес». И часто актеры выходили на сцену прямо из буфета и изображали вождя, будучи в нетрезвом состоянии.

«Так, в городе Николаеве артист местного драмтеатра Кушаков на празднике на стадионе, стоя на фанерном броневике, выкрикивал нецензурные слова, а на повороте вообще свалился с машины», — вспоминал артист Борис Сичкин.

Но и не все трезвые актеры удовлетворяли высокие требования, которые предъявляли к исполнителям этой роли. Не все обладали талантом и мастерством, тактом и вкусом, ориентировались в основном на фильмы «Ленин в октябре» и «Ленин в 18 году», где замечательный актер Щукин изображал вождя, темпераментно жестикулируя и картавя. Подражая ему, но сильно утрируя, актеры часто превращали игру в какую-то анекдотическую пародию.

Но были в этой области и замечательные достижения. Например, актер Горьковского театра Матвей Шарымов, татарин, был так патологически похож на Ленина, что мог на спор 15 минут просто сидеть на сцене и читать газету, изредка бросая фразы:

«Архиглупо!» или — «Опять эта проститутка Троцкий гадит!..», и весь зал, заметев, смотрел на «живого Ильича».

Но в основном сигналы были тревожные! И вот в Москве накануне юбилея был проведен семинар или, как сказали бы сейчас, «мастер-класс» для актеров, играющих Ленина.

Съехались несколько сот актеров со всего Советского Союза: «И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий тунгус, и друг степей-калмык…»

И «главный Ленин страны» артист Борис Смирнов из главного театра Страны — МХАТа произносил монологи из главной ленинской пьесы «Кремлевские куранты», показывая, как жестикулировать и картавить.

А две сотни загримированных под Ленина актеров все это за ним повторяли.

Высокие и низкорослые, худые и полные, голубоглазые блондины из Прибалтики, жгучие брюнеты из Закавказья, загорелые из Средней Азии и узкоглазые, скуластые народы Севера, якуты, чукчи, нанайцы и удмурты… Зрелище было сюрреалистическое, никакому Дали такое и не снилось…

Вся эта толпа то закидывала руки под мышки, кк будто собиралась танцевать фрейлахс, то вскидывала руки в приветствии и, лукаво щурясь и неистово картавя, повторяла за Смирновым знаменитую фразу: «П’гавильной до’логой идете, това’гищи!..»

В этот фильм я влюбился с первого мгновения, как только зажёгся экран и пошли титры на фоне мокрой мостовой и проходящих под разноцветными зонтиками девушек.