Владимир Владимиров - Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Выводы

Из обозрения всех дел, перечисленных в настоящем докладе, видно, что только два из числа их окончились принятием серьезных мер в отношении преступников, и притом происходивших из «низшей братии», что же касается остальных, то они не получили почти никакого движения, или даже вовсе были прекращены, так как касались или людей «из общества», или высокопоставленных шпионов и предателей, недосягаемых даже в военное время для штабов армий и фронта. Так делалась история и подготовлялась великая революция. Со времени прикомандирования к штабу командующего флотом я только числился по корпусу жандармов и формы уже не носил, а имел «штабную форму», т. е. фуражку с белым околышем и белыми выпушками или защитную, темно-зеленый мундир и кивер с султаном гвардейского образца и пальто с красными петлицами и белыми выпушками, прибор серебряный. Прикомандирован для получения содержания.

Кому из старожилов Кронштадта, рабочих и служащих, не знакома была фигура высокого, представительного, красивого, пожилого блондина, всегда безукоризненно одетого, вежливого в обращении и всегда вращавшегося в кругах как самого главного командира, адмирала Вирена и его супруги, так и среди офицеров флота и армии? Словом, кто не знал директора газового завода в Кронштадте, бывшего германского подданного, Гильбиха [135]. А между тем многие ли знали, что этот самый, весьма корректный господин является одним из главных германских шпионов в России [136].

Газовый завод в Кронштадте находился у Петербургской пристани, за ее морским госпиталем и являлся одним из числа многих рассеянных по всей России заводов, принадлежавших акционерному обществу газовых заводов в России, правление коего находилось в Берлине [137]. Гильбих проживал в прекрасной обширной квартире при заводе и имел сына и двух дочерей, одна из коих была замужем за лейтенантом флота Фесенко [138]. Сын служил офицером сначала в пехотном полку в Кронштадте, а затем – в пограничной страже. Бывая постоянно на службе во всех учреждениях порта, посещая морское и артиллерийское собрания, принимая у себя обширный круг знакомых, Гильбих собирал нужные ему сведения о флоте и армейских частях, стоявших в Кронштадте. При поездках в Петербург, навещал германское консульство и 3–4 раза в год ездил сам в Берлин, где доставлял свои сведения германскому генеральному штабу.

У читателя невольно рождается вопрос: «Ну а что же делали власти, раз что о Гильбихе имелись в их распоряжении такие сведения?» – Власти «наблюдали». Почему же не обыскали, не арестовали, не выслали из Кронштадта? – Потому, что Гильбих был не какой-нибудь рабочий, или крестьянин, которого можно было во всякое время взять за шиворот и бросить в кутузку, а человек из общества, который, бывал везде и на приемах у главного командира, и сам принимал у себя. Будь это рабочий или какой-нибудь мелкий служащий – с ним бы не поцеремонились, а Гильбих продолжал существовать и во время войны, вероятно, не прекращая своей полезной для Германии деятельности.

Долгое время в Кронштадте, в доме коммерческого собрания, по Николаевскому проспекту, существовал магазин фирмы по продаже швейных машин системы «Зингер». Эта фирма, имевшая главный магазин в Петербурге, а центральное управление в Берлине, распространяла свои машины при содействии агентов, которых она вербовала из числа как частных лиц, проживающих в городе, так и нижних воинских чинов армии и флота. Агентам выдавалось месячное вознаграждение от 15 до 40 рублей и, кроме того, от каждой проданной машинки от 5 до 10 % от общей суммы. В числе агентов состояли и портные в портовой флотской и сухопутных швальнях.

Помимо выполнения прямых обязанностей по продаже машин агенты должны были сообщать следующие сведения, как это значилось в инструкциях центральной фирмы: соберите сведения и сообщите, какое количество судов находится на стоянке в Кронштадтских гаванях, их названия и, по возможности, класс и размер, сколько на них находится команды, какова численность и название береговых команд, сколько людей состоит в сухопутных частях: артиллерии и пехоте отдельно, их названия. Фамилии начальствующих лиц и командиров отдельных частей, где они проживают. Когда будет окончен ремонт судов и когда они могут быть готовы к выходу в плавание. Если в Вашем районе имеются посевы и огороды, то сообщите, какой ожидается урожай. Какова платежеспособность населения и воинских частей. Сведения эти необходимы для предварительного учета, какое количество наших машин может быть продано Вами в течение будущего года, а фамилии начальствующих лиц для персональной рассылки им наших условий по продаже машин.

Опять у читателя явятся вопросы: «Ну, а что же было предпринято властями?» Магазин по распоряжению из Петербурга был закрыт, но из служащих никто не арестован. Дело все направлено туда же, и какова же его дальнейшая судьба – неизвестно.

В Кронштадтском крепостном инженерном управлении в период 1908–1914 годов служил военный инженер, капитан, а затем подполковник Смирнов.

Смирнов учился сначала в Германии, в одном из университетов, а затем в России, окончил Николаевское военно-инженерное училище и Инженерную академию. Великолепно владел немецким языком, как природный немец, он был женат на германской подданной и ежегодно раза 2 ездил в Германию вместе с ней к ее родственникам в гости. Родственники эти якобы обладали большими средствами, а потому Смирнов, вопреки традициям инженерного ведомства, не брал взяток с подрядчиков, хотя и состоял строителем форта Ино и в деньгах не нуждался.

Бывая в Петербурге, посещал состоящего при военном министре Сухомлинове полковника Мясоедова, женатого также на германской подданной. Кстати, будет не лишним упомянуть некоторые данные об этом лице, возможно, что и неизвестные еще в печати. Отдельного корпуса жандармов подполковник Мясоедов ранее служил на пограничном пункте в Вержболово, где снискал себе большое доверие со стороны немецких властей, доверие это было подтверждено несколькими подарками от германской администрации и даже подарком портрета самого кайзера Вильгельма II, с собственноручной подписью. Портрет этот висел в кабинете Мясоедова.

Раскрытие деятельности Мясоедова началось с сообщения данных о нем со стороны французской разведки, а затем в Россию прибыл прапорщик, взятый в плен во время боев в Восточной Пруссии, отпущенный по инвалидности, или бежавший, который сообщил, что Мясоедов является шпионом. Мясоедов же состоял в близких отношениях с начальником Центрального регистрационного бюро при Главном штабе, подполковником Отдельного корпуса жандармов, Ерандаковым, где были сосредоточены сведения обо всех шпионах России. Ерандаков также был женат на германской подданной, его жена и жена Мясоедова были в дружеских сношениях с женой военного министра Сухомлинова. Жена Смирнова также бывала постоянной гостьей как у Сухомлинова, так и у Мясоедова. При поездках в Германию Смирнов у родственников своей жены останавливался, но эти родственники были небогатые фермеры, и пробывал там дня 2–3, а затем уезжал в Берлин и Австрию, где однажды был арестован, но скоро выпущен.