Федор Талызин - Путешествия за невидимым врагом

Научная медицина в Иране ныне торжествует, но победа эта далась нелегко, и немалым было сопротивление как среди представителей древнего врачевания и знахарства, так и духовенства. Следует указать на хорошую постановку медицинского образования, на все более развертывающуюся лечебную сеть, правильно заложенную санитарную работу и противоэпидемические мероприятия.

В феврале 1943 года Павловский совершил поездку из Ирана на юг Ирака.

По своим природным данным Ирак — самая богатая страна на Ближнем Востоке: много плодородных земель, большие водные ресурсы. Главные реки— Тигр и Евфрат, образующие в низовье общее русло Шатт-эль-Араб. Большинство населения (80 %) занято сельским хозяйством.

В Ираке отряд Павловского побывал в районе Басры, находящейся на юге страны. В одном из небольших селений были обнаружены свежие случаи оспы. Противооспенные прививки советскими препаратами были тотчас же сделаны здоровым, окружающим больных.

В другом месте группа врачей установила случай как будто бы банального сыпного тифа. Но Павловскому показалось, что заболевание протекает нетипично.

Сыпь да и все течение болезни напоминали картину болезни при крысином сыпном тифе. Серологическое обследование крови и выяснение всей обстановки заболевания показали, что это был действительно крысиный сыпной тиф.

В Басру тиф попал, по-видимому, через порт, куда с корабля пробралась больная крыса, попавшая на склад. Здесь грузчик порта и получил необычное инфекционное заболевание…

Советских гостей подробно познакомили с карантинными учреждениями Басры. Местные врачи рассказали, что в Басре еще встречаются заболевания, источники которых издревле существовали в стране.

Имелась в виду кровяная двуустка, вызывавшая тяжелое заболевание — бильгарциоз.

Основными местами заражения кровяной двуусткой были оросительные каналы в пальмовых рощах, расположенных в Басре и придающих городу сходство с Венецией.

Река Шатт-эль-Араб на всем своем протяжении четыре раза в сутки меняет уровень. Вода в реке поднимается в часы прилива и заполняет городские каналы. Особенно прекрасны в это время каналы, расположенные в районе Ашера. Берега их покрыты сплошными садами финиковых пальм. Не ведая об опасности, купальщики большими группами приходили сюда, купались, и некоторые вскоре заболевали бильгарциозом.

Кровяные двуустки, или бильгарции, — раздельнополые паразиты, относящиеся к группе плоских червей-сосальщиков. Паразит самец достигает в длину 1.5 миллиметров. На его теле имеется канал, в котором размещается самка, имеющая в длину до 20 миллиметров.

Червь паразитирует в крупных венозных сосудах брюшной полости, в венах почек, прямой кишки человека. Оплодотворенная самка откладывает яйца в стенки мочевого пузыря, куда она попадает при разрушении стенок кровеносных сосудов. Яйца выносятся наружу с мочой. Болезнь проявляется отхождением нескольких кубиков крови при мочеиспускании.

Попав с мочой в воду, яйцо лопается, и из него выходит ресничный зародыш. Плавая в воде, он заглатывается промежуточным хозяином — улиткой. Пройдя ряд стадий развития, из моллюска выходят хвостатые зародыши — церкарии. Тысячи церкарий плавают в воде и активно вбуравливаются в кожу человека. Отсюда зародыши проникают в венозные сосуды и с током крови попадают главным образом в органы таза. Паразиты живут в человеке до 30 лет.

Последствие заболевания — сильное утолщение стенки пузыря.

За последние годы паразитологи добились значительных успехов в борьбе с этим заболеванием.

Как я уже говорил, в дни приезда в Москву Евгений Никанорович останавливался у меня. Членов моей семьи и меня удивляла невероятная трудоспособность ученого. Каждая минута использовалась им для ведения каких-то записей, приема посетителей, деловых разговоров по телефону. Евгений Никанорович увлекался фото- и киносъемками, изготовлением графических рисунков к своим учебникам, монографиям, успевал писать научные статьи и научно-популярные очерки.

Особенно приятными были встречи за ужином, когда в вечерний час ученый принимал приглашение побыть в кругу нашей семьи за чашкой чая. Большой мастер устного рассказа, общительный и веселый, Павловский быстро находил общий язык со взрослыми и детьми.

Завладев вниманием, он угадывал темы, способные своим содержанием заинтересовать всех. Рассказы его нередко касались описаний поездок по Советскому Союзу и за рубежом. Иногда он приносил кинопроекционный аппарат и показывал на стене фильм, снятый «с руки», или слайды, полученные им во время «хождения за моря», как он называл свои путешествия.

Однажды по совету домашних я расположился за соседним столом, чтобы незаметно записать воспоминания Павловского.

Наблюдательный собеседник тотчас обнаружил мои намерения и, улыбнувшись, осведомился, для каких, собственно, целей я собираюсь делать записи.

— Чтобы передать ваш рассказ друзьям, сотрудникам отдела, которым я уже сообщал не раз о ваших поездках. Но если протестуете, не стану записывать. Прошу извинить…

— Нет, почему, пожалуйста, действуйте! Говорят, интересная, но не записанная мысль часто становится потерянной.

Рассказ в тот вечер касался воспоминаний Павловского о его поездке в Индию.

— Ну вот что, — дотронулся до моей руки Павловский, пригласив глазами сесть за общий стол. — Обещаю через месяц написать очерк о поездке. Согласны? Вот и прекрасно!

— Гостеприимство и дружелюбие индийского народа, — начал Евгений Никанорович, — очаровали меня настолько, что я, как говорят поэты, оставил в этой стране частицу собственного сердца.

В тот вечер мы слушали Павловского до поздней ночи, рассматривая фото, поделки из слоновой кости, диковинные сувениры, книги. Особенно интересна была «мала» — ожерелье, сделанное из коконов шелковичного червя, переплетающихся с красными цветами из материи и стеклярусом.

Каково же было мое удивление, когда ровно через месяц, в очередной приезд в Москву, Евгений Никанорович передал мне толстую тетрадь, сообщив, что это и есть обещанный тогда очерк о поездке в Индию.

— Если дойдут руки, — говорил он, — напишу книгу, а пока пропасть всяких дел! Еду в Таджикистан, а оттуда в Прагу.

Листаю тетрадь и, удивленный обширностью ее содержания, покачиваю головой.

— Не пугайтесь объема: воспоминаниям угаснуть не дано! — улыбается Павловский. — «Умчалися года, но в памяти так живо, так ярко и свежо былое, как вчера…» Кажется, так сказал поэт?! — шутит он.

«…Москву мы покинули 2 января 1947 года на двухмоторном «Дугласе». Вскоре, оставив позади Баку, взяли курс на Тегеран. Пролетая над белыми, как сахар, острыми пиками хребтов Эльбурса, наш самолет забирается на высоту четырех тысяч метров. Через два с половиной часа мы в Тегеране. Отсюда наш путь лежит на Багдад, но в горах снежный ураган. Меняем маршрут и берем курс на хребты Загрош, расположенные в Ираке. Через два часа садимся на аэродром Басры.