Шэрон Лоуренс - Джими Хендрикс, Предательство [Интимная история преданной музыкальной легенды]

Жени Хендрикс влюбилась в привлекательного чёрного певца и гитариста, Шелдона Рейнольдса, известность к которому пришла, когда он работал с Commodores, а позже в Earth, Wind & Fire. Они поженились, относительно скромная церемония состоялась на Гавайях. В Сиэтле распространились упорные слухи, что Жени сделала своему жениху очень большой денежный свадебный подарок. Ещё до того, как он ушёл из Earth, Wind & Fire, новоиспечённая миссис Рейнольдс привела его в Экспириенс–Хендрикс и положила ему постоянный оклад.

Характерной чертой этого времени, стало замещение материнскими заботами деятельности Экспириенс–Хендрикс. Стал таять список выполняемых ею обязанностей, она уже не могла так много времени отдавать своему отчиму, и когда она находила время навестить его, разговор сводился в основном к юридической ситуации. Ни для кого не было тайной, ни для семьи, ни для соседей, что пристрастие Эла к алкоголю стало приводить к осложнениям на сердце.

— Временами он впадал в депрессию и никого не желал видеть, — вспоминает его сосед по Скайвею. — А бывали дни, когда поклонники Джими приходили к нему и встречали радушный приём. Когда Эл был в хорошем расположении, он приглашал их зайти и показывал им то, что он любил называть "спальней Джими" — что–то вроде выставки афиш и портретов Джими, большую кровать, даже пачку сигарет на ночном столике. Странная реальность, потому что, хотя дом и был куплен на деньги Джими, но сам он был уже давно мёртв. Как мне сказала, однажды, Джун, "рок–звезда Джими только единожды промелькнула на их небосклоне над Центральным районом у Сьюард–Парквей". Она также сослалась на многочисленных подружек Эла и сказала, что одна из них родила ему дочь:

— Эл никогда не отрицал отцовство и выделял достаточно денег на воспитание девочки.

Жени наняла сиделок, а медицинские аппараты следили за состоянием его здоровья не только в то время, пока он находился в больнице, но и дома, это подтверждают все, кто навещал его в феврале 2002 года. Как рассказал мне один из его сиэтловских друзей, у Эла, находящегося по его словам в состоянии "пограничного старчества", были и периоды ясного сознания.

— В такие моменты его интересовал оборот денег, он любил говорить, насколько он богат. Но, казалось, ему приятнее было рассказывать мне о тех старых добрых временах, когда он работал в своём ландшафтном бизнесе. Он сказал мне, что уже не может работать как прежде и тогда я поинтересовался, не скучает ли он по тем годам, когда полностью сам зависел от себя. Многие пожилые скучают по ушедшим годам, и я уходил от него, думая о нём, как об очень одиноком человеке.

В марте стало ясно, что Эл Хендрикс уже не поправится. Под главенством Жени было организовано посменное дежурство и по свидетельским показаниям и записям следствия видно, что Жени распорядилась, чтобы о ходе болезни не докладывали Леону и чтобы пресекались все его контакты с отцом. Только в день, когда умер Эл Леону выписали разрешение повидаться с отцом.

"Отец героя гитары умер в возрасте 82 лет"

Крупным шрифтом напечатала Сиэтловсая Таймс 18 апреля 2002 года. Также как это было в случае смерти его второй жены, Джун, в некрологе Джеймса Аллена Росса Хендрикса автор цитировал ставшее уже обычным для Жени "вышивание гладью": "Никто другой как мистер Хендрикс ввёл своего сына в мир музыки".

В разделе новостей напечатано, что "из–за слабого здоровья мистеру Хендриксу пришлось прекратить заниматься своим любимым делом — ландшафтными работами — в 1979 году" (и это за 23 года до своей смерти!) и что он "вспоминает как тяжела была эта работа, но что выполнял он её с религиозной фанатичностью". И опять, цитата из Жени: "Когда люди спрашивают меня, на кого был бы похож Джими в настоящее время, если бы был жив, я говорю им, посмотрите на моего отца [sic!]. Джими всегда был добр, ласков и умён, вточь, как мой отец [sic!]".

Если вникнуть в историю процесса, то окажется, что в 1995 году после дела Эл Хендрикс против Лео Брантона, Эл передал контроль за наследием Джими в руки Жени. Далее снова газета цитирует слова, сказанные Жени о своём отчиме: "Все, кто знал его были до глубины души тронуты его добротой".

Поражает меня другое: несмотря на то, что Эл отказывался публично признать Тамику своей внучкой и категорически был против "новомодного" ДНК-теста, эта, в то время уже 35–летняя женщина была приглашена на похороны, и все видели как Жени сверкала молниями в сторону дочери Джими. Поражает и то, что буквально на следующий день после похорон, Жени выступила перед журналистами со словами: "Все любили моего отца. Все со всех уголков мира! Могу сказать, он — настоящий вселенский дедушка!" Это заявление, более смахивающее на тезис, и её стремление обожествить своего отчима были и продолжают быть искренне отвергаемы простыми жителями Сиэтла, многие из которых хорошо помнят малыша Джимми, и многими другими, которые переживают из–за драматических событий, происходящих в семье Хендриксов и считают, что международная пресса пытается всё это превратить в сшитую на белую нитку мыльную оперу, что в конечном результате компрометирует всех жителей родного Сиэтла.

Местные газеты печатают после смерти Джими новости семьи Хендриксов, что называется, "в лайковых перчатках" (правда, находятся некоторые честные репортёры, которые продолжают держать всех в курсе на много лет затянувшейся этой истории). Эти авторы позволяют себе некоторое изящество "вышивок гладью" так любимой Элом Хендриксом и так ловко подхваченной его названной дочерью, Жени.

Хочу отметить всё же, что газеты в основном честны и не размазывают по тарелкам грязь и никогда не отклоняются в сторону от выявлений правонарушений преследующих "переосмысление" Джими и борьбу семьи за деньги. Политика основных сиэтловских газет не изменилась со времён смерти Эла Хендрикса. Они стремятся к объективности и публикуют только факты. И эти факты, особенно те, которые опубликованы в недавнем времени поражают воображение.

16 августа 2002 года Леон Хендрикс выдвигает обвинение против Жени в том, что она "воспользовалась доверием в личных целях" и повлияла на отца Леона, чтобы тот исключил младшего брата Джими из своего завещания, причём экспертиза подписи подтвердила подлинность руки Эла Хендрикса.

Ланц Лоузи, адвокат представляющий интересы Леона, заявил: "Мы верим, что Эл был в полном здравии и обладал всеми фактами… и он не мог лишить наследства Леона, как представлено в суде. Мы подчёркиваем, что уверены, что данное завещание составлено самой Жени, вместо прежнего, составленного Элом".