Владимир Высоцкий - Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

С глупой звездою.

Я уж решил: миновала беда

И удалось отвертеться…

Но с неба свалилась шальная звезда —

Прямо под сердце.

Нам говорили: «Нужна высота!»

И «Не жалеть патроны!»…

Вон покатилась вторая звезда —

Вам на погоны.

Звезд этих в небе, как рыбы в прудах,

Хватит на всех с лихвою.

Если б не насмерть, ходил бы тогда

Тоже — Героем.

Я бы звезду эту сыну отдал,

Просто — на память…

В небе висит, пропадает звезда —

Некуда падать.

Я вам мозги не пудрю —

уже не тот завод:

В меня стрелял поутру

из ружей целый взвод.

За что мне эта злая,

нелепая стезя,—

Не то, чтобы не знаю,—

рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,

Но кто-то на расстреле настоял,

И взвод отлично выполнил приказ,

Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая —

давно наперекос,—

Однажды «языка» я

добыл, да не донес.

И особист Суэтин —

неутомимый наш —

Еще тогда приметил

и взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок

Подколотый, подшитый матерьял.

Никто поделать ничего не смог.

Нет. Смог… один, который не стрелял.

Рука упала в пропасть

с дурацким звяком: «Пли!»

И залп мне выдал пропуск

в ту сторону земли.

Но слышу: — Жив, зараза!

Тащите в медсанбат! —

Расстреливать два раза

уставы не велят.

А врач потом все цокал языком

И, удивляясь, пули удалял,

А я в бреду беседовал тайком

С тем пареньком, который не стрелял.

Я раны, как собака,

лизал, а не лечил.

В госпиталях, однако,

в большом почете был.

Ходил в меня влюбленный

весь слабый женский пол:

— Эй ты, недострелённый!

Давай-ка на укол!

Наш батальон геройствовал в Крыму,

И я туда глюкозу посылал,

Чтоб было слаще воевать ему.

Кому? — Тому, который не стрелял.

Я пил чаек из блюдца,

со спиртиком бывал.

Мне не пришлось загнуться,

и я довоевал.

В свой полк определили:

— Воюй, — сказал комбат,—

А что недострелили,

так я не виноват!

Мне быть бы радым, но, присев у пня,

Я выл белугой и судьбину клял,—

Немецкий снайпер дострелил меня,

Убив того, который не стрелял.

Нынче все срока закончены,

А у лагерных ворот,

Что крест-накрест заколочены,

Надпись: «Все ушли на фронт».

За грехи за наши нас простят,—

Ведь у нас такой народ:

Если Родина в опасности —

Значит, всем идти на фронт.

Там год — за три, если Бог хранит,—

Как и в лагере зачет.

Нынче мы на равных с ВОХРами,

Нынче всем идти на фронт.

У начальника Березкина —

Ох и гонор, ох и понт!

И душа — крест-накрест досками.

Но и он пошел на фронт.

Лучше б было сразу в тыл его,

Только с нами был он смел.

Высшей мерой наградил его

Трибунал за самострел.

Ну, а мы — все оправдали мы,

Наградили нас потом,

Кто живые — тех медалями,

А кто мертвые — крестом.

И другие заключенные

Прочитают у ворот

Нашу память застекленную —

Надпись: «Все ушли на фронт».

Всего лишь час дают на артобстрел.

Всего лишь час пехоте передышки.

Всего лишь час до самых важных дел —

Кому до ордена, а кому до «вышки».

За этот час не пишем ни строки.

Молись богам войны — артиллеристам!

Ведь мы ж не просто так, мы — штрафники,

Нам не писать: «Считайте коммунистом».

Перед атакой — водку? Вот мура!

Свое отпили мы еще в гражданку.

Поэтому мы не кричим «ура»,

Со смертью мы играемся в молчанку.

У штрафников один закон, один конец —

Коли-руби фашистского бродягу!

И если не поймаешь в грудь свинец,

Медаль на грудь поймаешь за отвагу.

Ты бей штыком, а лучше бей рукой —

Оно надежней, да оно и тише.

И ежели останешься живой,

Гуляй, рванина, от рубля и выше!

Считает враг — морально мы слабы.

За ними и лес, и города сожжённы.

Вы лучше лес рубите на гробы —

В прорыв идут штрафные батальоны!

Вот шесть ноль-ноль, и вот сейчас — обстрел.

Ну, Бог войны! Давай без передышки!

Всего лишь час до самых главных дел —

Кому до ордена, а большинству до «вышки».

Сегодня не слышно биенье сердец —

оно для аллей и беседок.

Я падаю, грудью хватая свинец,

подумать успев напоследок:

«На этот раз мне не вернуться,

я ухожу — придет другой».

Мы не успели, не успели,

не успели оглянуться,

а сыновья, а сыновья уходят в бой.

Вот кто-то, решив:

«После нас — хоть потоп»,

как в пропасть, шагнул из окопа.

А я для того свой покинул окоп,

чтоб не было вовсе потопа.

Сейчас глаза мои сомкнутся,

я крепко обнимусь с землей.

Мы не успели, не успели

не успели оглянуться,

а сыновья, а сыновья уходят в бой.

Кто сменит меня, кто в атаку пойдет,

кто выйдет к заветному мосту?

И мне захотелось:

пусть будет вон тот,

Одетый во все не по росту.

Я успеваю улыбнуться,

Я видел, кто придет за мной.

Мы не успели, не успели,

не успели оглянуться,

А сыновья, а сыновья уходят в бой.

Разрывы глушили биенье сердец.

Мое же — мне громко стучало,

Что все же конец мой — еще не конец:

Конец — это чье-то начало.

Сейчас глаза мои сомкнутся,

Я крепко обнимусь с землей.

Мы не успели, не успели, не успели оглянуться,

А сыновья, а сыновья уходят в бой.

От границы мы Землю вертели назад

(Было дело сначала).

Но обратно ее закрутил наш комбат,

Оттолкнувшись ногой от Урала.

Наконец-то нам дали приказ наступать,

Отбирать наши пяди и крохи,—

Но мы помним, как солнце отправилось вспять

И едва не зашло на Востоке.

Мы не меряем Землю шагами,

Понапрасну цветы теребя,

Мы толкаем ее сапогами —

От себя! От себя.

И от ветра с Востока пригнулись стога,

Жмется к скалам отара.

Ось земную мы сдвинули без рычага,

Изменив направленье удара.

Не пугайтесь, когда не на месте закат,

Судный день — это сказки для старших,

Просто Землю вращают, куда захотят,

Наши сменные роты на марше.

Мы ползем, бугорки обнимаем,

Кочки тискаем — зло, не любя,

И коленями Землю толкаем —

От себя! От себя.

Здесь никто б не нашел, даже если б хотел,

Руки кверху поднявших.

Всем живым ощутимая польза от тел:

Как прикрытье, используем павших.

Этот глупый свинец всех ли сразу найдет;.

Г де настигнет — в упор или с тыла?

Кто-то там впереди навалился на дот,—

И Земля на мгновенье застыла.

Я ступни свои сзади оставил,