Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Вследствие этого Оруэлл также недооценивал, насколько бесцеремонно могут действовать западные государства и компании. Он ошибочно предсказал в «Дороге на Уиган-пирс», что «технический прогресс значительно ускорится с установлением социализма» [1128]. Возможно, его восприятие было ограничено местом, где он жил. Его представления о возможностях капитализма сложились под влиянием того, что Оруэлл видел в Британии, – а он видел стагнирующий капитализм поздней индустриальной эпохи. Главной целью этого капитализма была эффективность, то есть успех зависел от умения управленцев выжать еще немного денег из имеющихся систем и работников. «Процессы, задействованные в производстве, скажем, аэроплана, настолько сложны, что возможны только в плановом централизованном обществе, со всем репрессивным аппаратом, который при этом предполагается, – писал Оруэлл в 1945 г. – Если не случится какого-то непредсказуемого изменения в человеческой природе, свобода и эффективность будут тянуть нас в разные стороны» [1129].

Оруэлл не мог знать, что через несколько десятилетий, с началом информационной эпохи эффективность станет экономически менее значимым фактором, чем инновационность и адаптивность. Apple, Microsoft, Google и великое множество других компаний конца XX в. не делали лучшие пишущие машинки, они создали совершенно новые продукты, скажем, карманные компьютеры и приложения к ним. Это не было эффективно, поскольку инновации по определению затратны, и неудач в этой сфере значительно больше, чем успехов. Новые компании могли конкурировать, только осыпая деньгами и прочими благами сотрудников, способных к разработке инновационных продуктов. Оруэлл не мог знать и того, что, парадоксальным образом, эти компании, вдохновленные калифорнийской идеологией личной свободы, скоро станут производить продукты, которые намного глубже вторгнутся в частную жизнь, чем это делали титаны промышленной эпохи, что они начнут беспрерывно следить за индивидами, чтобы продавать им больше товаров. Сегодня информация – это не только власть, но и колоссальные прибыли. Как говорят в Кремниевой долине, не бывает такой вещи, как бесплатное приложение, – если приложение бесплатно, значит, продуктом является человек , который его использует. Иными словами, сегодняшние корпорации Кремниевой долины смотрят на людей как на ресурсы, которые следует добыть и использовать, как, скажем, уголь в XIX в.

Возродившаяся актуальность Оруэлла в последние годы впервые сделала из него своего рода знаменитость, часто появляющуюся в поп-культуре. В течение того времени, что я писал эту книгу, запрос «Оруэлл» в «Google Оповещениях» ежедневно приносил 20–30 упоминаний о нем в газетах, журналах, на сайтах и в других медиа по всему миру. Как минимум одно из них неизбежно начиналось с посылки: «Если бы Оруэлл жил сейчас…», а дальше, как правило, шло разоблачение того, против чего в тот день выступал автор. В политических комментариях аргумент обычно упрощался до подходящей дубинки, которой можно ударить оппонентов. Вот типичный пример из редакционной статьи правого толка в The Wall Street Journal : «Перефразируя лозунги оруэлловской Океании, можно сказать, что в правление мистера Обамы друзья – это враги, отрицание – это мудрость, капитуляция – это победа» [1130]. Вот другой, написанный несколько недель спустя либеральным студентом колледжа: «Америка еще не превратилась в антиутопию Оруэлла… Однако, поскольку ее политика такова, что это “еще” – уместное уточнение, голос за республиканского кандидата является голосом, толкающим Америку в “1984”» [1131]. Эти попытки призвать дух Оруэлла легко высмеять, но это означало бы не увидеть главное – их важную и ценную сторону. Очевидно, что работы Оруэлла научили многих людей с подозрением относиться к отупляющей риторике правительственных заявлений, к навязчивому присмотру властей, а главное, к вторжению государства в сферу частной жизни.

Имеется и поток более интересных отсылок к Оруэллу в мире искусства и развлечений. В совокупности они превращают его фактически в действующую фигуру в культуре. В 2013 г. певец Дэвид Боуи составил список ста своих любимых книг, куда включил три книги Оруэлла [1132]. Тренер футбольного клуба «Бирмингем Сити» назвал «1984» любимой книгой [1133]. Жизнерадостно-шумная молодая рок-группа из Чикаго, назвавшая себя The Orwells, завоевала международную славу благодаря таким песням, как «Кому ты нужен?» и «Грязное белье». Если бы Оруэлл имел склонность к сочинению песен, то мог бы написать парочку с такими названиями. Канадский инди-дуэт Town Heroes записал альбом, вдохновленный советом Оруэлла стараться увидеть то, что находится у тебя перед носом [1134].

Пожалуй, одной из самых достойных попыток воздать дань Оруэллу является яркий роман Дэйва Эггерса «Круг» (The Circle), переносящий проблематику «1984» в реалии сегодняшней Кремниевой долины. Действие разворачивается в компании Circle, поглотившей Apple, Google, Facebook и, видимо, ряд других информационных компаний, и представляет собой погружение молодой женщины Мэй в мир добровольной тотальной слежки. Вероятно, не случайно новая штаб-квартира, которую Apple проектирует и строит несколько лет, имеет форму идеального круга в стеклянной оболочке [1135]. Этот проект представляет собой непреднамеренную реминисценцию идеальной тюрьмы Джереми Бентама, концентрического Паноптикона [1136]. Однако, отмечает Эггерс, махина Apple возводится, чтобы следить не за узниками, находящимися внутри, а за всеми живущими, за миром снаружи.

Движущей силой романа является сочетание реалистичного изображения Эггерсом мировоззрения Кремниевой долины и его собственного представления о том, что усилия здешних корпораций в конечном счете уничтожают личные свободы. «У каждого должно быть право знать все», – заявляет один из трех руководителей компании. Более того, продолжает он, если за каждым ведется слежка, «это приведет к более нравственному образу жизни… Мэй, в конце концов мы будем вынуждены стать лучшими версиями самих себя». Эггерс ловко прикрывает эту ужасную мысль калифорнийским «новоязом»: « Мы, наконец, раскроем свой потенциал ».

Кураторы Мэй узнают, что она не обнародовала все данные о своем жизненном опыте, и устраивают ей публичный допрос, воспринимаемый окружающими как форма духовного роста. Для своих рецензентов она подытоживает уроки, которые ее заставили усвоить:

СЕКРЕТЫ – ЭТО ЛОЖЬ.

ВМЕШАТЕЛЬСТВО – ЭТО ЗАБОТА.

ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ – ЭТО КРАЖА.

Неудивительно, что издание Digital Trends сочло фрагменты книги «почти оскорбительными» [1137].

Тем временем ученые продолжают ковыряться в подробностях жизненного пути Оруэлла, вроде того факта, что в 1931 г., во время работы над «Фунтами лиха в Париже и Лондоне», он провел ночь в тюрьме, назвавшись в полиции «Эдвардом Бертоном» [1138]. Журналист, изучающий период жизни Оруэлла в качестве сельского книготорговца в Хертфордшире, обнаружил, никого этим не удивив, что как минимум один сосед считал эту деятельность «бесполезной» [1139].