Куртис Найт - Джими Хендрикс

Заслуга их в том, что они показали своим чёрным собратьям не только шокирующие примеры, погрязших в чувственных наслаждениях братьев, но и необходимость школ для чёрных, развития чёрной экономики, усиления чёрного единства, как единственный путь вырваться из нищеты. Последние Поэты пробуждали сознание, вместо обычной для чёрного позиции: «fuck everybody else, всё, что мне надо, я и так возьму», они пели об объединении, создании Организаций. Они пели о необходимости вынуть головы из собственных задниц, а руки убрать со своего или чужого сексуального органа, и собраться вместе, стать единой чёрной силой.

Несмотря на то, что Джими Хендриксу не нравилось то, что он обычно называл «путешествием в чёрное сознание», ему нравились Последние Поэты, он видел в них некую выразительность направления.

Частью, причина, почему Последние Поэты привлекали Джими, заключалась в самом Гарлеме. В своё время он исходил Гарлем вдоль и поперёк, там он испытал, какого быть бедным и чёрным в городе Нью–Йорке, но и самые его приятные воспоминания связаны с Гарлемом, там он встретил Фей, стройную и сексуальную чёрную цыпочку, с которой я его и встретил, когда впервые познакомился с Джими.

Мать Фей считала Джими немного странноватым и надеялась, что увлечение дочери долго не продлится, однако Джим продолжал видеться с Фей, всякий раз, как приезжал в Нью–Йорк. И как только он вернулся в город после Англии, он отправился к ней. И сообщил, что привёз ей подарок. Подарком оказался пакетик LSD, чего она совсем не ожидала. Но Джими всегда полон всяких сюрпризов, он всегда был таким, и предъявил ещё один сюрприз в лице Кати Этчингем, которую привёз с собой в Нью–Йорк. К удовольствию Джими они подружились.

Джими периодически виделся и с Девон. Она была из тех, кто мотается из Нью–Йорка в Англию и обратно, по минутному желанию — теперь же Девон ездила вслед за Джими. К этому времени Джими уже встретил Монику, но хотя они и не проводили вместе много времени, но уже возникло между ними глубокое чувство.

В первые дни его пребывания в Англии, как он мне рассказывал, он с Катей часто вспоминал своих цыпочек, она понимала, что это нужно было ему, чтобы чувствовать себя свободным. Но, в то же время, несмотря на дружбу с разными цыпочками, несмотря на упорство, с которым он стремился почувствовать себя свободным, и запутанность отношений, это всё было для него очень утомительным.

Насколько запутаны были отношения видно из интервью, которое дала Пэт Хартли, 27–летняя жительница Нью–Йорка, «катастрофически невезучая группиз», как он себя называла, журналу «Запасное ребро» (август 1973) о Джими, о своей подруге Девон, о себе и о том хаосе из группиз, окружающем Джими:

«У Джими была способность привязывать к себе людей, я чувствовала, как меня затягивает, но я не была готова окунуться с головой в эти отношения. Болтать с ним — да, приятельствовать с ним — да, но увлечься им — нет… Временами беседовать с ним становилось очень тяжело, он становился таким странным, я хочу сказать, он был необыкновенной личностью. И не только потому, что он был великолепным гитаристом. Он обладал невероятным чувством юмора, эстрадные комики не идут ни в какое с ним сравнение. Но… серьёзно увлечься им… Девон, это другое дело, она была серьёзно им увлечена, а я… я ходила за ней, как её тень. Я хочу сказать, вот звонит она мне и спрашивает, почему я ещё в Нью–Йорке, когда он в Лондоне, а я сижу на диване, а мне не встать. И вечно со мной такое. Особенно, когда так много кругом свежих цыпочек…»

«Рядом с ним всегда несколько известных группиз и Девон, конечно же, среди них, но она ни с кем надолго не оставалась. Она не собиралась ни с кем связать свою жизнь, она была действительно независимой особой…»

«Джими — это ещё та штучка, достоверное описание» — такой подзаголовок имеет фильм — «биография», вышедший в 1973 году. Помните то место, где с защёчным юмором описана обычная ситуация: открывается дверь, а в дверях стоит этакая соблазнительная цыпочка? «И как же не откусить от яблока?» — говорит он себе под нос, с трудом соображая, откуда это чудо. Эх, дамочки, вы же сами приходите к нему на порог, нет сил вас прогнать, а потом сами же говорите, что он мешок проблем.»

«Музыка для Джимми, как навязчивая идея, я хочу сказать, что у него было что–то, чего обычно не бывает у остальных. Хочу добавить, что таких называют интровертами. Мне не хватает мозгов, чтобы представить, кем бы он мог стать… Единственно, в чём я уверена, он был влюблён в свою музыку, только ею он и хотел заниматься. Часто не сходил со сцены до 6–ти утра, играя джем, или с кем–нибудь, или с рояльной банкеткой, или просто с пустым местом. Его мысли были заняты его музыкой 24 часа в сутки. К утру, обойдя все клубы, пора бы идти домой, а он врывается на студию и играет, играет… примерно до 11 и уже потом отправляется домой спать. Его на самом деле ничего не интересовало кроме музыки. Ему нравилось фантазировать, что может произойти вокруг него, но ему не нравилось, что 50 тысяч цыпочек бросались на него, только потому, что он Джими Хендрикс.»

«Более робкого человека я не знала, но если он почувствует, что вы ограничиваете его свободу, берегитесь. Майкл Джеффрис поступил по своему: он просто изолировал его от внешнего мира.»

В этом месте интервью, Марион Фьюджер переспросила Пэт, что она под этим имеет в виду и Пэт разъяснила:

«Кругом одна грязь. Всё было сделано руками Девон, она отобрала шесть цыпочек, свела их с Джими и дерьмо понеслось по трубам. Телефон не умолкает, дамочки сыпятся градом с лестницы, в общем — полный абсурд. Ничего не остаётся, как каждую ночь путешествовать в кислотный рай, или что–нибудь похлеще…»

«Уверена, Джими знал, что если, например, он сказал Колетт, что встретится с ней в четверг в 8, то Колетт должна позвонить Стелле, Стелла, в свою очередь, звонит Девон, Девон идёт за Джими, колотит в дверь и, собрав его в охапку, отсылает на вечеринку. Смешно, если бы это не было так грустно. Не понимаю, затрачено столько энергии, ради чего? Он хотел этого, мы все хотели этого, возраст у нас такой был, но музыка, вот чем он хотел заниматься всегда и везде.»

«От нас же он ждал искренности… я не имею в виду слова, он искал в нас чувство. Но трудно быть искренней в таких условиях.»

«Фей была его первой девушкой. И он хотел, чтобы после его смерти Фей и Девон были вместе, он был уверен, что Фей сумеет вернуть Девон на рельсы, «потому, что она была очень открытым человеком». Джими был для неё всем, но мы тогда об этом не думали и когда, вдруг, мы узнали, что Джими не стало, мы все сразу поняли, что он имел в виду… что именно, должно произойти, когда однажды в 11 часов он не проснётся. И когда это случилось, кровь ударила нам в голову… нас всех объединил клочок газетной бумаги с именем Джими наверху.»