Куртис Найт - Джими Хендрикс

«Джими действительно научил меня многому. Я хочу сказать, что когда мы стали жить вместе, я была слишком молодой и дикой. Я даже не знала, что значит быть чьей–либо девушкой. Даже после того как я переехала к Джими по вечерам я одевалась и выходила из дома, как это всегда делала, когда жила одна. Джими долго терпел, но однажды после того как мы вернулись после ужина, он меня запер в ванной и не выпускал меня оттуда несколько часов. Когда же выпустил, я готова была упасть, так хотелось спать. На следующий день он долго и терпеливо мне всё объяснил. Итогом стало то, что я начала понимать, что значит быть женщиной и более того, женщиной, которую любят. И я очень благодарна Джими за всё его терпение и за то, что он поставил мои мозги на место.»

«Так пролетели шесть или семь месяцев, Джими стал популярен, и это повлекло за собой множество вещей, которые мне были очень неприятны, но я ничего не могла с этим поделать.»

«Его менеджеры всеми силами старались утаить от журналистов то, что мы живём вместе. Он считали, что такая постоянная связь повредит его имиджу. Поэтому, когда журналисты приходили брать интервью к нам домой, меня прятали в спальне. В такие моменты я чувствовала себя полной идиоткой.»

«Нам потребовалось больше года, чтобы подыскать приличное жильё, и к этому времени он стал действительно знаменит. Да и место было выбрано очень удачно. Прямо за углом был клуб Speakeasy, самый популярный клуб того времени. Нам стоило сделать несколько шагов, если он хотел с кем–нибудь поиграть, или мы собирались поесть, или просто посидеть поболтать.»

«Когда Джими решил вернуться в Штаты, в том самом 1967–м, я хотела поехать с ним, это же первая долгая разлука, с тех пор как мы стали вместе жить. Но так как это были первые большие гастроли его группы, не было возможности взять меня. И Джими пообещал, что в следующий раз обязательно возьмёт меня с собой.»

«Надо сказать, что в начале наших отношений он был очень ревнив, у него бывали вспышки дикой ревности и он не позволял мне и словом обмолвиться с другими парнями. Особенно мне запомнился случай, произошедший с нами в Bag O'Nails. Мы с Джими сидели за столиком, я встала и пошла наверх, позвонить подруге. Но оказалось, что я отсутствовала немного дольше, чем он предполагал. Он в ярости взлетел по лестнице. Подумал наверно, что я треплюсь с каким–нибудь парнем. И чуть не оторвав дверцы кабинки, вырвал из моих рук трубку и стал бить ею мне по голове. Я думала, он рехнулся, и завизжала, в то же время, пытаясь его остановить. Но, не смотря на то, что он выглядел тощим, он был достаточно силён и определённо велик для меня. Но в этот момент, как если бы это были кадры из фильма про Джеймса Бонда, в дверях клубы появились Джон Леннон и Пол МакКартни. Они тут же стали пытаться отцепить Джими от меня и, оттащив его в сторону, успокоить. Помнится, эта была первая из наших многочисленных драк.»

«Но более всего напугала меня однажды одна цыпочка. Однажды утром мы с Джими ещё мирно спали, вдруг что–то меня разбудило, я только увидела белую гитару, которой кто–то пытается меня ударить. Джими среагировал мгновенно. Он прыгнул на меня, чтобы защитить меня своим телом. Мне это показалось вечностью, но вот она вихрем вылетела из комнаты, сжимая в руках гитару, которую как она считала, купила для него. Когда мысли улеглись, Джими начал думать, как вернуть гитару, так как в то время у него была только одна она. Купить другую у него просто не было денег. Джими догнал её и спокойным голосом стал убеждать её вернуть ему гитару, но её условие было таковым, чтобы он избавился от меня.»

«Джими сделал вид, что принимает её условия, если она вернёт гитару. Затем он сказал мне, чтобы я подождала в вестибюле, но так, чтобы меня не было заметно, когда она принесёт гитару обратно. И вот, в этот же день я увидела её внизу в вестибюле, меня она видеть не могла, я сидела в тени. Джими рассказал мне позже, что ему пришлось подняться с ней в номер туда, где она напала на меня, проникнув рано утром, дав денег горничной, и попытался успокоить её единственным доступным способом.»

«Прошло время, я видела, как она ушла, но не заметила, когда она вернулась с гитарой. Слушай, я просто устала сидеть на одном месте и стала ходить по вестибюлю, так как у меня затекли ноги. Она увидела меня первой и снова набросилась на меня. Да она просто сошла с ума. За всю жизнь с Джими не было ничего тупее.»

«Каждый день приносил всё больше трудностей. Особенно это почувствовалось в Америке. Между мной и Джими как будто росла какая–то преграда. Не знаю почему, но она увеличивалась с каждым моим приездом в Америку. Ему стало казаться, что я виновата в том, что он стал терять свободу, и однажды он решил, если посадит меня на корабль, отплывающий в Лондон, то ему станет легче.»

«Но я не готова была к этому. Я только что переехала из того отеля, где жила вместе с Джими. У меня была подруга, она жила со своим парнем в одном шикарном отеле. Парень был упакован по полной, но самое главное — они нюхали кокаин. Кокаин мне тоже нравился. И если бы я исчезла на некоторое время, я знала, Джими будет меня искать и, найдя меня у них, а я бы очень хотела, чтобы он меня там нашёл, посмотрел, как другие живут. Звучит забавно, не правда ли? Но так я тогда думала. Как бы там ни было, но однажды моя подруга перебрала, я же была в тот день в глубокой депрессии. Я бы сама никогда не съехала со своей квартиры, но когда она очнулась и увидела меня в таком состоянии, мне было приказано собрать свои вещи и переехать к ней.»

«Я догадывалась, что сделает Джими, когда обнаружит меня в таком состоянии. Он войдёт, скажет «какого чёрта», отшлёпает меня и посадит на корабль, направляющийся в Англию.»

«Тем не менее я снова прибыла в Нью–Йорк по приглашению Джими и на его деньги и Джими сделал всё необходимое, чтобы я не испытывала ни малейшего неудобства. Он даже проследил, чтобы у меня был личный шофёр, который бы меня возил по первому моему требованию. Он также попросил одного из своих лучших друзей, чтобы он возил меня всюду за ним. И он бы очень занервничал, если бы узнал, что этот парень сильно увлёкся мною!»

«Я хотела побольше узнать Гарлем, меня очень интересовало, как там живут люди. И вот однажды вечером я попросила того парня, которого приставил ко мне Джими, в один из гарлемских клубов: Smalls Paradise. Слушай, эти чёрные цыпочки таращились на меня, будто впервые видят белую, но и чёрные парни тоже уставились на меня в недоумении. Я стала нервничать, когда оглядевшись, поняла, что я единственная белая в клубе. И я не предполагала, что поход в дамскую комнату может оказаться таким сложным. Выйдя из кабинки, встала перед зеркалом поправить волосы, меня окружили четыре чёрных цыпи, я представить не смела, что они собираются со мной сделать. Было ясно, что вошли они сюда только из–за меня и я решила, что настало время смываться отсюда. Я направилась к выходу, но одна из цыпочек преградила мне путь ногой. Секунда, и я перешагнула выставленную ногу. Слушай, наверно никто ещё, ни до, ни после меня с такой скоростью не покидал ни один туалет. Мы вылетели из клуба, я была сыта этим «Маленьким раем».»